Пуритане

Эта неожиданная победа поразила и потрясла их души, тем более что взялись они за оружие, побуждаемые скорее отчаянием, чем надеждою. Да и объединились они тоже случайно и приготовились к бою наскоро, избрав из своей среды командиров, отличавшихся пламенной верой и храбростью, а не какими-либо другими качествами. Отсутствие надлежащей организации и дисциплины повело к тому, что почти вся масса повстанцев превратилась в своего рода военный совет, горячо обсуждавший, что именно следует предпринять в развитие одержанного успеха, и не было такого дикого и несуразного предложения, которое не нашло бы сторонников и защитников. Некоторые советовали идти на Глазго, другие – на Гамильтон, третьи – на

Эдинбург, четвертые – прямо на Лондон. Одни хотели отправить ко двору депутацию, чтобы разъяснить Карлу II его заблуждения и обратить его на путь истинный; сторонники более крутых мер предлагали возвести на престол нового короля или объявить Шотландию независимою республикой. Независимый парламент и независимый союз церковных общин – таковы были требования наиболее благоразумной и умеренной партии. Между тем среди солдат поднялся ропот; они требовали хлеба и всего, в чем нуждались, и хотя все жаловались на лишения и голод, никто не принимал мер, чтобы наладить подвоз продовольствия. Короче говоря, лагерь ковенантеров, несмотря на только что одержанную победу, казалось, готов был рассыпаться, словно дом из песка, и причиною этому было отсутствие твердых принципов, которые объединяли бы и сплачивали восставших.

Берли, принимавший участие в преследовании противника и только теперь возвратившийся на поле сражения, застал войско повстанцев в состоянии полного разброда и замешательства. Обладая способностью опытного военачальника не теряться в любых обстоятельствах, он предложил выделить сотню наименее истомленных людей для несения лагерной службы, составить временный комитет из числа тех, кто выполнял до этой поры обязанности военачальников, передав ему, впредь до избрания командиров, верховное руководство, и поручить Гэбриелу Тимпану отметить дарованный небом успех подобающей проповедью, обращенной ко всей повстанческой армии. Он особенно настаивал на последней из перечисленных мер, и не без веской причины, так как это был единственный способ занять внимание массы повстанцев и доставить возможность ему и еще двум-трем военачальникам держать военный совет, не отвлекаясь противоречивыми мнениями и бессмысленными криками целого войска.

Гэбриел Тимпан превзошел ожидания Берли. Два битых часа проповедовал он без запинки; и, конечно, ничьи наставления, кроме как мистера Гэбриела Тимпана, не могли в течение столь долгого времени приковывать внимание слушателей, и притом в таких критических обстоятельствах. Но он в совершенстве владел секретом грубого и незамысловатого красноречия, присущего многим проповедникам той эпохи; оно было бы с презрением отвергнуто аудиторией, обладающей хоть крупицею вкуса, но явилось хлебом насущным для слушателей Тимпана. Взятый им текст был из сорок девятой главы Книги пророка Исайи: «И

плененные сильным будут отняты, и добыча тирана будет избавлена, потому что я буду состязаться с противниками твоими, и сыновей твоих я спасу».

«И притеснителей твоих накормлю собственною их плотью, и они будут упоены кровью своею, как молодым вином; и всякая плоть узнает, что я Господь, спаситель твой и искупитель твой, сильный Иаковлев».

Речь, произнесенная Тимпаном на эту тему, была разделена на пятнадцать частей, причем каждой части сопутствовало семь практических приложений основного тезиса проповедника; два должны были служить целям утешения, два – устрашения, два изъясняли причины вероотступничества и гнева Господнего, а последнее возвещало обещанное и чаемое освобождение. Первую часть своей речи он посвятил собственному освобождению и освобождению своих товарищей по несчастью; он воспользовался случаем, чтобы сказать несколько слов в похвалу молодого