Пурга в ночи

Он встал на нарту и почувствовал себя очень неловко. Шахтеры с интересом следили, что же произойдет дальше. Бучек с нескрываемой насмешкой попросил Малинкина:

— Будь другом, посчитай, сколько на нартах туш.

Малинкин неохотно повиновался:

— Семь с половиной!

— Слышите, Малинкин насчитал семь с половиной туш, — громче повторил Бучек. Он обратился к угрюмому шахтеру. — А ты вот прочти.

Бучек передал шахтеру лист Галицкого, и тот долго в него смотрел, шевелил губами. Угольщики потеряли терпение:

— Читай! Грамотей! Доллары и бутылки с водкой можешь считать, а здесь кишка тонка?

— Семь с половиной туш записано, — неожиданно гаркнул рассерженный шахтер и погрозил огромным кулаком Малинкину: — Сгинь, падла. Сам тебе морду сворочу.

Малинкин проворно юркнул в толпу. Шахтеры весело смеялись. Бучек остался на нарте один.

— Ревком — ваша власть и на обман никогда не пойдет Я виноват, что не собрал вас и не сказал о решении ревкома, Меня и казните.

— Да что там. Ладно, Мы тоже виноваты, — загалдели шахтеры. — Не разобрались, что к чему, и сразу же за лопаты. А все этот Малинкин.

Бучек увидел, как колчаковцы скрылись за бараком, убежал туда и Малинкин. Шахтеры не расходились.

— Помните, товарищи, к нам приезжал коммунист, старый рабочий? Так его нет в живых. Коммерсант Малков убил его…

В молчаливом гневе слушали шахтеры Бучека. Их руки сжимали ручки лопат и обушков. Люди дышали ненавистью, и Бучек чувствовал, какая сила идет от этих людей.

…В Ново-Мариинск все нарты возвращались с мясом. Погрузить его помогли шахтеры.

2

Учватов очень перепугался, когда к нему вечером пришел Кулик и сообщил, что Бирич хочет его видеть. От волнения его угреватый лоб сразу же взмок, Учватов, заглядывая через плечо Кулика, шептал:

— Тише! Тише!

Кулик попытался успокоить его:

— Я один. Никто не видел меня, как я к вам подходил.

— Что надо? Зачем ко мне пришел?

Кулик передал приглашение Бирича и ушел, а Учватов, сжав короткие с толстыми пальцами руки, заметался по квартире. Жена и двое маленьких дочерей уже спали. Учватов лихорадочно обдумывал приглашение Бирича. Зачем он понадобился коммерсанту именно сегодня ночью? С самого переворота они словно забыли о его существовании, и Учватов с болью и злостью думал о том, что нужен был им только как начальник станции.

Переворот и рухнувшие мечты о богатстве, о власти потрясли Учватова. Цель, ради которой он заискивал перед сильными, исчезла. Он был ошеломлен, когда ревкомовцы перевели его из начальников в рядовые телеграфисты, произвели обыск, забрали оружие и спирт. Расстрел Громова и других колчаковцев вызвал у Учватова нервное расстройство. За ним по пятам ходил страх. Учватов лебезил перед Титовым и Фесенко и готов был на все, лишь бы его не трогали.

В то же время в душе тлел огонек надежды. Учватов трезво оценивал обстановку. На Камчатке, в Приморье, в Якутии — колчаковцы. Да и в Анадырском уезде большевики захватили власть только здесь, а Ново-Мариинске. Против них коммерсанты и американцы.

В Петропавловске и Владивостоке знают о перевороте в Ново-Мариинске и обязательно с началом навигации пришлют войска и уничтожат ревком. А до весны далеко. Многое может случиться. Учватов поклялся вести себя так, чтобы не дать ревкомовцам ни малейшего повода для недовольства. Он должен дождаться весны. А когда прибудут колчаковские войска, он покажет себя. Он сам поставит к стенке Титова и Фесенко. Оставаясь один, он рисовал картины будущей расправы над ревкомовцами. Так он собрался жить тихо и незаметно до прибытия колчаковцев, и вдруг это приглашение Бирича. Оно ломало все его планы.

— Что делать? Что делать? — шептал Учватов, не находя себе места.

Зачем он понадобился коммерсанту, да еще ночью? Значит, Бирич не хочет, чтобы кто-нибудь его видел. У Учватова разыгралось воображение. Огонек надежды вспыхнул ярче, но тут же потух. Что может сейчас сделать Бирич прошв ревкома? Ничего. Но и не пойти нельзя. После Бирич может ему отомстить.

Учватов крался по ночному Ново-Мариинску, У него замирало сердце при каждом подозрительном шуме.

Бирич встретил его так, словно ничего в Ново-Мариинске и в их судьбах не произошло, а осталось так же, как было в тот день, когда он принес телеграмму о назначений Громова новым начальником Анадырского управления. В кухне был и Кулик. Он ужинал.

— Рад видеть вас, Иван Захарович, рад, очень рад, — приветствовал его Бирич, скрывая изумление.

Бывшего начальника радиотелеграфной станций трудно было узнать. Обычно приглаженные и тщательно расчесанные на пробор волосы были спутаны и уже не отливали чернотой. Лицо и угреватый лоб в пятнах. Глаза мечутся от страха. Да и одет Учватов был неопрятно.

— Давненько мы с вами не виделись, — продолжал Бирич, приглядываясь к Учватову. — Соскучился по вас, вот и решил побеспокоить.

Он пропустил вперед Учватова и незаметно кивнул Кулику. Тот отложил вилку, стал одеваться.

Убедившись, что у Бирича никого нет, Учватов несколько успокоился. Груня подала обильный ужин, и он с жадностью набросился на еду. Он хватал большие куски и, не жуя, глотал, давился, сопел и все ел, ел.