Пупсик

Прислушиваясь к словам колдуна, я не переставал переворачивать страницы.

«Но у них здесь не используют заклинания».

«Зато местные знакомы с магическим алфавитом, — сказал Ордош. — С урезанной его версией. Я думаю, здесь известны лишь главные его буквы».

«А куда делись остальные?» — спросил я.

«А мне почем знать, дубина? Эти вопросы мы можем выяснить только в местной Академии».

«В книгах Северика я читал, что составлять заклинания людей научили боги. Якобы, когда-то они общались с людьми и обучили тех своему письму, познакомив с магическим алфавитом».

«Я тоже о таком слышал, — сказал колдун. — И, судя по тому, что версии алфавитов в двух разных мирах совпадают, боги у них одни и те же».

«Здесь знают о богах. Но почему местным известны только тридцать три буквы?»

«О тридцати трех рунах сообщает этот учебник. Чему учат в той же Академии, здесь не написано. Быть может, вспомогательные буквы преподносятся там под видом каких-нибудь „соединителей рун“. А возможно, все дело в особенности этого мира. Боги усомнились в том, что женщины смогут запомнить весь алфавит. И обучили их урезанной версии».

«Слабо верится», — сказал я.

«Других объяснений у меня нет».

«Но, если местные знают алфавит, то должны пользоваться заклинаниями, — сказал я. — Даже из основных букв можно составлять простейшие плетения».

«А в этом, Сигей, и заключается одна из главных странностей нашего нового мира», — сказал колдун.

«Какая?»

«Местные не умеют сплетать энергетические каналы».

«Как это?»

Даже я, если бы имел доступ к источнику маны, без труда научился бы вытягивать из него нити каналов. Не сомневаюсь в этом.

«А никак. Судя по учебнику, они об этих каналах даже не подозревают».

«Совсем? Но… как они тогда используют алфавит? Для чего?» — спросил я.

«Ты будешь смеяться, — сказал Ордош. — Они сплетают каналы букв из медной проволоки. А сами буквы соединяют в „рунные схемы“. И подпитывают эти поделки сырой магией, подобно тому, как в твоем материнском мире использовали электричество. Вся та техника, которую ты видишь вокруг себя, имеет в своей основе „рунные схемы“. А обучают правильной сборке этих схем только в Академии Залесска».

Я едва удержался от того, чтобы задать вопрос вслух.

«Что за глупость?! Из меди?! Каким образом?»

«А вот это является тайной, друг мой. Государственной тайной».

«Почему? — спросил я. — Зачем скрывать такую информацию?»

«Потому, Сигей, что только в мастерской Академии Алхимии и Магической Инженерии производят руны для схем, — сказал Ордош. — И именно Академия Залесска продает эти руны всему остальному миру. Теперь ты понимаешь, как нам повезло, что мы очутились именно в этом герцогстве?»

«Почему, повезло?»

«Да потому, дубина, что только здесь работающие на рунных схемах вещи не являются предметом роскоши! — сказал колдун. — Окажись мы сейчас в любом мелком городишке королевства нашей матушки — имели бы в своей уборной керамический горшок, освещали бы комнату восковой свечой, а для подогрева воды в ванне разжигали бы дрова».

«Ты серьезно?»

«Вполне».

«Не верится. И что нам теперь делать?»

«Нужно попасть в Академию».

«Зачем? Как?» — спросил я.

«Любым способом, — ответил Ордош. — Можно даже пойти туда учиться. Если нужная нам информация имеется только там, то у нас нет другого выхода. Мне надоело убивать голубей. Хочу более надежный источник энергии. Попроси-ка литературу об этой Академии Алхимии и Магической Инженерии. Попробуем узнать о ней подробнее».

* * *

«Ты пойми, Сигей, — говорил Ордош, — мы с тобой сейчас являемся очень урезанной, убогой версией мага. Да, для этого мира доступные нам заклинания кажутся почти божественным чудом. Но этого мало! Поверь, уж я-то знаю!»

«Мало для чего?»

«Да для всего, дубина! В любую минуту мы можем захотеть вывернуть этот мир наизнанку. Встряхнуть его так, чтобы все попадали на колени от страха. А мы сейчас способны лишь убивать. Да и то, для массовых убийств наших силенок не хватит».

«Так может, это и хорошо?» — сказал я.

«Это очень плохо! — сказал Ордош. — Поверь мне! Ты можешь не бояться умереть. Но, рано или поздно, у нас появится кто-то, за кого мы будем переживать больше, чем за себя. И этот кто-то тут же станет нашей ахиллесовой пятой. Нет ничего хуже, чем знать о том, что дорогой тебе человек в беде, а ты ничем не можешь ему помочь. Собственное бессилие перед сложившимися обстоятельствами давило на меня почти всю прошлую жизнь. Именно с этим бессилием я боролся. Я не желаю ощутить его снова».

«Что для этого нужно?»

«Нам нужно быть сильными. Чем сильнее — тем лучше. Чтобы ни у кого даже мысли не возникло о том, что можно навредить нам и остаться безнаказанным. Осознание того, что наказание неизбежно, предотвращает большую часть проступков».

«И причем здесь Академия?»

«А где еще мы сможем узнать, как вытащить из этих стеклянных шаров ману? — спросил Ордош. — Ты пойми, что даже на жалкий магический карман я потратил уйму чужих жизней и времени. А на большую часть серьезных заклинаний мы и вовсе не способны наскрести энергию».

«Я не хочу учиться», — сказал я.