Пупсик

Смерть Липы огорчила меня. Расстроила она даже Ордоша, хотя тот и пытался этого не показывать. За дни, что прошли с момента нашего с Липой знакомства, мы с ней не стали друзьями. Но в будущем вполне могли бы подружиться. И потому поступок кошек я расценил, как грубое вторжение в мое личное пространство, пощечину лично мне. Мое эго требовало мести. На это же намекал и Ордош.

Мысли о нехватке денег, злость на кошек, усталость от работы — все это бурлило во мне, не давало покоя.

И вскоре превратилось в идею ограбления.

«Ты все еще уверен, что хочешь это сделать?» — спросил Ордош.

«Уверен».

«Кошки такого не простят. Рано или поздно они узнают, кто их обидел».

«И что с того?»

«Нам придется либо убить их всех, либо сваливать из города».

«Отправимся к морю, — сказал я. — Или еще куда-нибудь. С деньгами мы сможем устроиться где угодно».

«Не проще ли было бы ограбить вечером кафе, а не кошек?» — спросил Ордош.

«Рябину я грабить не буду. А кошки… этого заслуживают».

Я шел по ночному городу, кутаясь в красный плащ и накинув на голову капюшон. Под плащом прятал сумку на длинной лямке, которую надеялся наполнить в доме Кошки.

Дерево в моей руке походило на посох, какие принято носить в мире Северика. Бездомные собаки, увидев его, переходили на другую сторону улицы. Ордош все еще не признался, зачем оно ему понадобилось.

Встречая прохожих, я опускал голову, пряча лицо. Для этого и накинул подаренный Елкой плащ — чтобы не показывать всем и каждому свою мордашку. Но заглядывать мне в лицо никто и не пытался: люди мне по пути встретились редко, реже, чем собаки.

Маршрут этой ночью я преодолел почти тот же, что и прошлой. Вот только теперь я проделал его пешком. И в одиночестве, если не считать бубнившего в моей голове Ордоша.

Я стоял около металлического забора, рассматривал облицованный красным кирпичом дом.

«В сарае у ворот кто-то есть», — сказал Ордош.

«Одна?»

«Да. Не спит. И еще две собаки. Большие».

«Пообещай, что не станешь ее убивать», — сказал я.

«Обещаю, — сказал Ордош. — Но собаку-то можно? Иначе нам не хватит энергии, чтобы и ворота открыть, и усыпить всех в доме».

Я чуть помедлил с ответом.

«Ладно».

«И запомни: ты просто идешь к дому. Я же занимаюсь всем остальным».

«Ясно», — сказал я.

Натянул на голову трикотажные колготки, в которых заранее прорезал дыры для глаз. Накинул капюшон, спрятав под ним торчащие подобно заячьим ушам штанины. Выслушал остроты Ордоша.

Ордош долго не мог поверить, что я не шутил, когда я делился с ним идеей использовать во время ограбления колготки. Пришлось объяснять: рассчитываю, что капюшон и колготки помогут мне сохранить инкогнито в доме Кошки. И дадут фору во времени, позволив покинуть город до того, как кошки нас вычислят.

«Про перчатки не забудь, дубина. Неизвестно, какие методы использует местная полиция. Вдруг дойдет и до нее дело. Не стоит оставлять следы».

«Я помню о них», — сказал я.

Теплый ветерок, дождавшись, когда я надену перчатки, подул мне в спину, подталкивая к дому Кошки.

«Мы долго будем тут стоять? — спросил колдун. — Иди, займись уже делом!»

* * *

Я успел подхватить замок прежде, чем тот упал на землю. Толкнул калитку, поморщился от ее скрипа. Бросил сломанный замок на траву, продолжая поглядывать на окна и дверь деревянного строения, стоявшего у самых ворот.

Никто не отреагировал на мое появление.

Нагрелась руна.

«Собака, — сказал Ордош. — Девка и вторая псина живы. Но нам не помешают».

«Усыпил?»

«Нет. На заклинание сна нужно больше маны. Экономлю. Просто обездвижил, как тебя тогда, в карете».

«Понял, — сказал я. — Много в доме народа?»

«Пока не вижу: толстые стены, — сказал Ордош. — Нужно подойти ближе, а лучше — зайти внутрь».

Я опустил прикрытое тканью колготок лицо, пряча его в тени. По выложенной мелкой плиткой дорожке направился к крыльцу дома, перешагивая упавшие с деревьев сухие ветки.

Около парадной двери на стене горел яркий фонарь, приглашая меня ступить на каменные ступени лестницы. Что я и сделал.

Заметил свет и в окнах первого этажа: в доме Кошки кто-то не спал, хотя до рассвета оставалось всего пара часов.

Я прислушался. Не услышал ни голосов, ни шорохов. Только едва слышно позвякивает, покачиваясь на ветру, тонкая серебристая цепь дверного звонка — такая же, как и в доме Гадюки.

«Заходим? — спросил Ордош. — Готов?»

«Откроешь тихо, или снесем дверь вместе со стеной?» — спросил я.

«Воздушный таран сработал бы эффектно. Но мы сделаем кое-что проще и экономнее».

Ордош бросил заклинание, но никаких визуальных эффектов я не увидел.

«Входи, дубина. Чего замер?»

Я потянул за массивную металлическую ручку, приоткрыл дверь, не почувствовав сопротивление. Перешагнул порог и замер, потому что Ордош снова использовал магию.

«Охранник в кресле около лестницы, — сказал колдун. — Обездвижена. Она здесь одна. Остальные наверху. Постарайся не мелькать у нее перед глазами».

Тут все было, почти как в доме Гадюки. Даже мебель похожая. Обитые бархатистой тканью диваны, столик с толстой деревянной столешницей, овальные зеркала в металлических рамках, массивные шкафы.