Пуп горы

— Совсем-совсем глупый, — покачал горестно головой заяц, — ложись на спину, будет совсем не больно.

Продолжая пребывать в приподнятом настроении, я лёг на спину. Жидкая грязь облепила спину, а заяц запрыгнул мне на грудь. Он казался совершенно невесомым и очень пушистым. От его прикосновений, щекотавших кожу, я невольно засмеялся. И машинально поднял руки, стараясь прикрыть тело.

— Руки!!! — неожиданно рявкнул он на меня голосом, похожим на рычание разъярённого льва и я в испуге отдёрнул руки назад.

А заяц принялся ходить по моему телу.

— Так, не знаю, буду всё кромсать наугад. Если печень находится примерно здесь, то почка просвечивается в этом месте. Сейчас я вытащу свою печень, подожди немного.

Я скосил глаза, смеясь над очередной шуткой, чтобы посмотреть, как заяц будет вытаскивать сам из себя пришедшую в негодность печень. От того, что увидел, у меня волосы сами собой зашевелились на голове.

Заяц поднял голову вверх, а лапы вытянул перед собой и они вдруг начали расти. Вытянулись чёрные кисти, а на них появились длинные когти-пальцы. Почти не размахиваясь, он с силой воткнул их себе в живот и разрезал тело от пупка до груди одним резким движением. Две половины шкурки разошлись, и я отчётливо увидел грудную клетку, скрученный кишечник и бьющееся сердце. Один предмет грязного коричневато-чёрного цвета он выхватил из своего тела и небрежно бросил на кочку. Кровь, стекая по белой шкурке, образовала небольшую лужицу под его ногами, а потом заструилась по моим бокам на землю.

Его мордочка искривилась в страданиях.

— Вот, видишь, достал.

Он принялся медленно и нежно ладонями изменённых лап гладить себя по разрезу, приговаривая:

— Разгладим, замажем, залепим, всё и срастётся.

Моя храбрость моментально куда-то испарилась. Я попробовал пошевелиться.

— Лежи спокойно, — тихо приказал он мне. На моих глазах края шкурки соединились, залепленные кровью они принялись быстро срастаться, а шов уменьшаться.

— Я как-то даже не знаю… — начал я.

Заяц повернул голову ко мне. Внезапно и быстро она начала изменяться. Уши затвердели и превратились в рога, мордочка вытянулась, раздалась вширь и увеличилась. Свирепый и безжалостный зверь, а скорее демон с множеством острых торчащих из пасти клыков, завис над моим лицом, почти касаясь его:

— Мы договорились! — заревела нечисть.

— Они договорились! Несчастный, он договорился! — закричали испуганными голосами вороны и поднялись с деревьев в воздух. Вороны закружились надо мной со зловещим карканьем, как над каким-то трупом.

Меня трясло от страха и ужаса.

Существо отвернулось от меня в сторону живота.

— Начнём с почки, — сухо констатировал факт мнимый заяц.

— Нет, нет, не надо, — я невольно снова поднял руки, прикрыв ладонями предназначенное для вскрытия место.

— Потерпи. Будет совсем-совсем не больно, может немножко щикотно, — очень нежно и с состраданием произнёс заяц.

— Нет, нет, не надо, я передумал!

— Руки! — заревело нечеловеческим голосом существо. — Убери руки или я их оторву! Какой дурак, я такого ещё не видел!

В который раз я отдёрнул руки вниз, но они, не слушаясь меня, снова поползли ладонями по бокам вверх.

— Это же совсем не больно, — доброжелательно прошептал заяц и, подняв вверх лапы, размахнувшись, вонзил когти в моё тело. Я никогда не сталкивался с такой сильной болью. Просто представить себе не мог, что можно потерять полностью контроль над собой из-за боли. И я закричал, закричал, срываясь на хрип:

— Аааа, пожалуйста, умоляю, хватит!

Своими ладонями я схватился за высохшие кисти демона-духа и он снова заревел на меня:

— Руки! Терпи же, это совсем не больно! Терпи, сука, терпи!

— Терпи, сука, терпи! — злобно, со скрытой радостью, закаркали над головой вороны.

Кровь брызнула фонтаном из раны, заливая всё вокруг, а заяц принялся копаться своими длинными пальцами в моих внутренностях. Я ощущал и чувствовал, как он ворочал их, затем нашёл что-то и, с силой, вырвал часть меня. Удерживая орган в одной лапе, другой принялся заглаживать рану.

— А-а! — весь мир поплыл перед моим взором, но я, к сожалению, не потерял сознания. — Пожалуйста, пожалуйста, отпустите меня! Неужели у вас нет никакой анестезии?

— Больно, что ли? Терпи, сука! Никогда такого дурака не встречал! — он воткнул свои когти теперь в бок так, что я содрогнулся и принялся рвать плоть, стараясь добраться до вожделенного органа. Я понял, что умираю. Изо рта у меня пошла кровь, я тихо просил о сострадании, но он лишь ругал меня. Я пытался скинуть его с себя, но он стал таким тяжёлым, что я не смог даже поднять рук.

Неожиданно всё закончилось. Тяжесть с груди исчезла. Заяц сидел ко мне спиной, вставляя внутрь себя вынутые из меня печень и почку.

Я с трудом сел.

— Я тебе всё загладил. Вот видишь, а ты так боялся, да ещё громко кричал. Ну, вытерпел же? Вытерпел, не умер!

— И на том спасибо, что живой остался. Как-то без анестезии… Я боль чувствовал, как на самом деле…

Он посмотрел на меня через плечо и показал два крупных верхних зуба в широкой улыбке: