Пуп горы

— Я помню его, — кивнул головой Макрамото, — но, скажу, как он выглядит очкарику только тогда, когда мы останемся наедине. Когда я был ещё совсем маленьким, дед познакомил меня с ним. Вставай, Серёга, путь твой будет трудный, но другого у нас нет. Впереди тебя ждут страшные испытания, но ты должен собрать в кулак всю силу своего духа и пройти через них.

— А, может, не надо? — робко спросил я. — Может, что-то другое придумаем?

— Надо, Серый, надо, — ухмыльнулся орк.

— Просто в обяз, очкарик, — поддакнул ему Коршун, — иди, мы надеемся на тебя.

— Господин Кот, — весьма впечатлённая возникновением предметов ниоткуда и из ничего, вежливо обратилась графиня к коту-дьяволу, — а вы можете перемещать только эти предметы или любые другие?

— Да хоть дворец из чистого золота с тысячью комнатами, — ухмыльнулся бес в теле кота, оценивающе пройдясь взглядом по выпуклостям её фигуры.

— Господин Кот… У меня никогда не было особенной привязанности к животным. Почему? Сама не знаю, не любила я их. Пока не увидела вас…

Я услышал, как зарычал орк, но Макрамото всех одёрнул:

— Во время обряда должна соблюдаться полная тишина! Когда я войду в транс и начну петь, вызывая духа-помощника, все должны оставаться наружи и подпевать мне. Что петь? Тут рифма вовсе не нужна, важен смысл. Прислушивайтесь, что я говорю, и повторяйте нараспев. Видите ли, без помощников и нормальной подпевки дух может и не прийти.

Провожаемые взглядами, мы отправились к чуму. Первым внутрь проскользнул Макрамото, а потом на четвереньках пролез и я. Макромото уже стоял на задних лапах и рассматривал разбросанные всюду предметы.

— Как в детстве… Как в моём далёком детстве на Севере, — прошептал он. В его глазах, больших и выпуклых, стояли слёзы.

Мне же совершенно не понравилось внутри. Тесно, пыльно и темно. Во весь рост не выпрямишься и запах стоит какой-то специфический, того и гляди вырвет.

Шестилапая обезьяна быстро облачилась в шаманские одеяния. Сначала он надел сшитую из шкур накидку с большим передником, обрамлённым свисающей бахромой. На голову натянул лисью шапку. Деревянную маску, которой он закрыл лицо, мастера исполнили на удивление грубо. Две щели для глаз, штрихи и полосы обозначили характерные выпуклости, и лишь форма до конца подтверждала, что передо мной не пародия, а именно маска, имитирующая человеческое лицо, изготовленная в каких-то непривычных традициях.

Макрамото в пыльном проеденном молью одеянии, шапке и маске взял в руки бубен. На плоской круглой поверхности искусные мастерицы вышили бегущих оленей, медведей и других животных, правда, довольно стилизованно. Вдобавок к бубну он вооружился довольно мерзко выглядевшей высохшей лапкой белого зайца.

— Я готов, — торжественно объявила обезьяна. — Твой дух-покровитель — это белый северный заяц. Ищи его в стране духов, но будь с ним очень осторожен. Он очень обидчив и может принести непоправимый вред.

— А мне что делать?

— Начинай есть!

— Что есть-то надо? — не понял я.

— Мухоморы, — высохшей лапкой он указал на кучку свежих мухоморов, лежащих в углу чума. Мухоморы выглядели как самые настоящие ядовитые грибы, с серой ножкой и красной с пятнами шляпкой.

— А я от них ноги не двину? — как бы между прочим, поинтересовался я, опасаясь даже прикоснуться к упомянутым грибам.

— Вроде как не должен. Три гриба являются самой малой вводной дозой, а ты должен съесть больше.

— Хорошо, — с какой-то апатией согласился я, — раз надо, значит, надо.

Я уселся рядом с грибами, взял один покрупнее, очень осторожно откусил от его шляпки маленький кусочек и начал его жевать. На вкус мухомор показался мне довольно неприятным, но вполне съедобным. Мне в квартиру по пище проводу в пайках ни один раз сбрасывали еду и похуже этой.

— Глотай. И откусывай куски побольше, — приказал Макрамото. — Вот так, вот так, совсем хорошо. Бери второй. О, ты сразу и третий начал. Так вкусно? Ну что ж, я начинаю!

Обезьяна что-то забубнила себе под нос, а я продолжал жевать ядовитые грибы. Когда я съел первый мухомор, то не обнаружил, как не вертел головой, никаких изменений. Я очень хотел попасть в мир духов, вернуть себе память и не подвести своих товарищей. Поэтому-то быстро уплёл и второй, и третий, и четвёртый гриб. Ничего не изменилось, кроме того, что меня стало немного подташнивать. Я по-прежнему сидел в вороньем гнезде на высоком дереве, а похожий на летающего крокодила субъект принялся кружить вокруг меня. У него было человеческое лицо с очень запоминающейся внешностью — узкие глаза и огромный, свисающий до подбородка мясистый нос. Незнакомец запел на редкость грубым, злым и страшным голосом:

Я иду, иду к тебе
Дорогой судеб, дорогой смертей
Зайца белого ты дух
Гостю стань проводником
Забери его с собой!