Пуп горы

— Может, и тебе что-то полизать, Малыш? Просто так, ради удовольствия.

Его язык принялся стремительно расти, и я проснулся в первый раз, весь в холодном поту. Испуганно озираясь сонными глазами, понял, что мы по-прежнему одни и снова провалился в небытиё.

На этот раз мне приснился Мавзолей на Красной площади, в котором я часто бывал в детстве. В центре строения на постаменте в гробу лежал Ленин. Вдруг вождь мирового пролетариата встрепенулся и сел в гробу. Чутко отреагировав на звуки, он выскочил на улицу и бросился на ближайшую площадь, где проходил митинг недовольных зомби.

Владимир Ильич осмотрелся и увидел подходящее место для трибуны — броневик. Собственно, на асфальте стоял БМП, но кому какая разница, в конце концов? Ленин взобрался на борт и обратился к мертвякам. Всё-таки было в нём нечто, заставляющее слушать и повиноваться:

— Товахищи!

Володя не выговаривал букву «р», поэтому речь картавого узнали сразу.

— Да это же… Ленин! — прошептал зомби — печник.

— Сам Ильич, — потрясённо подтвердил зомби-грузчик.

А вот зомби — менеджер промолчал.

— Товахищи! — закричал Ульянов. — Я знаю, как вам было плохо и тяжело в сыхых могилах. Тепехь всё изменится в лучшую сторону. Миховая бухжиазия тхясётся от стхаха. Я поведу вас ни куда-то, а к социализму, в светлое и сытое будущее, где будет много аппетитных людишек. А пока у меня есть для вас подахачек, — он поднял фуражку, снял что-то с головы и протянул на ладони перед собой.

— Сехдце очкахика! — моё кроваво-красное сердце то сжималось, то разжималось. Володя поднёс его ко рту и вцепился в трепещущую плоть зубами. Кровь потекла по подбородку. Откусив порядочный кусок, он бросил остатки в бушующую толпу. — Мы пойдём есть людей, товахищи! Я знаю, где скхываются охк и кохшун!

Меня просто таки подбросило на немудрёной постели.

— Что ты так орёшь всю ночь, — недовольно пробурчал с соседнего стога сена орк.

— Снится всякое…

— Если снится, значит, креститься надо.

Я закрыл глаза и мне немедленно привиделось, что орк встал, подошёл поближе и прилёг рядом. Его лапа нежно погладила меня по ноге:

— А ты симпатишный, очкарик, — прошептал он. — Хочешь порадовать меня, мясо?

Я с трудом открыл левый глаз, убедился, что орк покоится на старом месте, в полусотне метров, и только после этого провалился в бессознательную тьму, в которой не было снов. А, может, я их просто не запомнил…

Глава 8 Разбойничий притон

Пришёл в себя оттого, что было ужасно холодно. Тело закоченело до такой степени, что чувствовал себя помещённой в морозильник тушей, не способной совершить ни одного движения. Всё, что я смог в итоге сделать в результате титанических усилий, и то после многих безуспешных попыток, так это немного приподнять голову.

Находился я во всё том же помещении, в которое попал вчера. Только изменилось оно чрезвычайно сильно. Копны сена, удобно расположенные в виде шикарных лежанок, исчезли, а вместе с ними пропал уют и спокойствие. Вместо них увидел голые стены с множеством внушающих ужас атрибутов. В кирпичную кладку хозяева крепко сложенных из крупного кирпича застенков вмонтировали большие мясные крюки, совсем как те, на которых вывешивают убитых животных. Бурые пятна на них и вокруг, на полу и кирпичах, многое говорили моему до крайности перепуганному подсознанию. Множество цепей с крупными звеньями, проржавевшими от времени и впитанной металлом крови, свисали с потолка. Я и сам был оплетён и запутан в такой кошмарной паутине. Руки оказались распяты, ноги свешивались, и на мне опять… не было никакой одежды. На полу, подо мной, выстроились в ряд несколько старых столов, на которых обычно разделывают убитых свиней. На столешниках кто-то аккуратно разложил множество предметов вполне понятного назначения, от вида на которые невольно бросило в дрожь.

Орк, окутанный тяжёлыми цепями, лежал в углу, плотно притянутый к огромной колоде. Если бы он попытался встать, то колода не пустила его, прикреплённая к стене огромными вертлюгами и зацепами, залитыми ещё для верности крепким бетоном. Напротив меня висел Коршун. Как на мне и на орке, на нём не было и клочка одежды. Рассматривая тело бывалого солдата, я не переставал удивляться. На нём не было ни одного живого места. Кривые и косые шрамы, оставленные мечами и саблями, когтями и зубами, пересекали тело во всех направлениях, звёздочка образные язвочки указывали на места попадания пуль. Просто поразительно, как при всех подобных увечьях ему удалось выжить в своё время, да ещё наравне с нами переносить тяготы и лишения.

Вместе с уходящей болью, голова немного прояснилась. До меня медленно дошло, что с нами произошло. Во время вчерашнего ужина милый старичок опоил всю компанию каким-то сильнодействующим раствором, вызывавшим галлюцинации, перед сном я видел странные кошмары, и очнулись мы лишь тогда, когда нас раздели и приковали в самых причудливых позах.