Пулковская Цитадель

Аккуратно, словно ступая по сырым яйцам, Кошка пошла на голос и через несколько ступеней, на площадке луч фонаря выхватил два тела, лежащих одно на другом. Под ними расплывалось пятно: большое, темное и мокрое. Колени как-то разом ослабли, и Кошка села.

– Вот так… не повезло, – в слабом голосе проскользнула что-то похожее на усмешку. Верхнее тело шевельнулось. Кошка разом опомнилась и, сбросив бэг, ставший почему-то дико тяжелым, втянула себя наверх.

– Что с тобой? – испуганно спросила она, пытаясь сообразить, откуда ей знакомы эти жесткие, плохо подстриженные патлы и большие, просто огромные глаза на осунувшемся, грязном лице.

– Меня ударили. Стамеской… Не трогай. Я рану зажала как могла…

– Сердце Мира, – все-таки узнала Кошка и призналась: – а я ведь про вас почти забыла. – Где рана?

– Не надо, – повторила Люба, – очень больно. Так – не чувствуется почти.

– Кто тебя? – с ужасом спросила Кошка.

– Черный. Его вдруг переклинило… Глаза красные, рожа зеленая… кхм, ой… Как будто кто-то в него вселился.

– Вирус, – быстро сообразила Кошка, припомнив, что Черный сам ей и рассказал перед спуском про симптомы. – Когда ты его последний раз видела?

– Вчера… Или сегодня… Не знаю. Время тут какое-то странное. Так ты все-таки нашла? – вдруг оживилась Люба. – Если ты забыла про нас, значит, нашла?

– Что нашла? – насторожилась Кошка.

– Чемодан, – просто ответила Люба. – Черный сказал, что если кто и может его найти, то только ты. Джампер не хотел делится, но мы сами найти не смогли. А ты, выходит, нашла. Здорово…

– Это он? – спросила Кошка, показывая газами на второе, полностью неподвижное тело с неестественно вывернутой головой. – Джампер? Он жив?

– Нет. Уже давно. Он – сразу… – Люба закашлялась, сморщилась и выругалась сквозь зубы таким словом, какого Кошка даже не слышала.

– Болит? – всполошилась она, – слушай, это не дело. Давай я попытаюсь тугую повязку…

– Отвяжись, – беззлобно буркнула Люба, – надо было раньше. Слишком долго ты сюда добиралась, вот что.

– Ерунду говоришь, – в панике Кошка охлопала себя, соображая, что можно использовать в качестве перевязочного материала, – надо же что-то делать, и быстро. Куда он тебя ткнул?

– В печень, – спокойно сказала Люба, – так что все, Кошка. Уйду я к Ероол-Гую. Не трогай меня! – прошипела она, пресекая попытку Кошки все же оказать первую помощь. – Больно мне, понимаешь? А когда так лежу – вроде ничего.

– Что мне делать? – смирилась Кошка.

Люба сразу успокоилась. Даже черты худого лица, сведенные почти нестерпимой болью, немного расслабились.

– Чемодан, – требовательно просипела она, – ты в самом деле его нашла?

– Нашла, – кивнула Кошка.

– Папки… тоже нашла? Обе?

Кошка снова кивнула, два раза, как китайский болванчик.

– Они с тобой? Это хорошо. Черный говорил, что ты умная.

– Откуда вы знали о чемодане? – перебила Кошка.

– Мой друг, Алексей, – разговор давался Любе тяжело, ее лоб был покрыт крупными каплями пота, – он уже очень старый… Когда это все началось, он позвонил мне и спросил, правда ли, что я под землей хожу. Он сказал, что знает, откуда все это.

– Вирус? – сообразила Кошка.

– И вирус тоже. Он химик. Очень умный. Его во времена холодной войны в Штаты не выпустили…

– А сейчас-то он что тут делает, – хмыкнула Кошка, – если такой умный? Холодная война уже давно кончилась.

– Он говорит, ничего не кончилось. Пока не обезврежена последняя мина.

– Это понятно, – сквозь зубы прошипела Кошка. – Философ-пацифист. А дальше-то что? Он знает, как эту штуку ущемушить?

– Знает, – уверенно ответила девушка, – он нас за этим и послал.

– Он в Питере?

– В Питере… Адрес… Запоминай. Звездная, дом шестнадцать… квартира сорок. Повтори.

– Улица Звездная, шестнадцать, сорок, – старательно повторила Кошка и замерла, не зная, что делать дальше.

– Ждешь-то чего? – прошипела Люба.

– Не могу же я тебя так бросить!

Девушка качнула головой. Или, скорее, обозначила движение.

– Ты меня не вытащишь. Сил не хватит.

– Хватит! Если рюкзак брошу.

– Нет! – испугалась Люба и даже привстала. Это движение стоило ей дорого. Она взвыла, закусила губу и упала на тело невезучего Джампера. Кошка заметила, как из-под ее худой, почти прозрачной ладони толчками выходит густая кровь, и ужаснулась, как ее много. Люба, похоже, лишилась сознания. Кошка сняла футболку, критически осмотрела ее, признала почти чистой, сложила в несколько частей и, осторожно отняв безвольно повисшую руку девушки, прижала футболку к ране. Ткань немедленно намокла. Отстегнув одну лямку у бэга, Кошка просунула ее под тощее, почти невесомое тело и как могла стянула. В этот момент девушка снова очнулась и принялась с шипением обкладывать Кошку и по матери, и по бабушке. Та с облегчением рассмеялась.

– Никогда не думала, что буду так радоваться, слушая, как ты меня материшь, – сказала она.