Пулковская Цитадель

– Джампер и ты?

– Джампер, я и Сердце Мира. Втроем.

– Когда?

– Трое суток назад.

– И? – поторопила Кошка, потому что Черный замолчал и, похоже, был намерен молчать до греческих календ.

– На стрелке мы разошлись. Договорились, что идем каждый в свою сторону десять минут, потом возвращаемся. Если кто-то увидит что-то интересное, исследуем вместе. Я ничего интересного не встретил, вернулся назад. Ждал их… Они так и не появились. Я ушел. Все.

– Долго ждал? – спросила Кошка. Она, казалось, не была ни удивлена, ни возмущена. Просто слегка заинтересована. Черному пришлось напомнить себе, что Кошка и Лера Левандовская – два разных человека. И если Лера уже прыгала бы вокруг него с криками: «Как ты мог?!», то Кошка, как Атос во второй серии «мушкетеров», допускала любые мысли, знала, что при определенных обстоятельствах каждый способен на все, и ничему не возмущалась. Просто потому что толку с этого – ноль.

– Почти час, – ответил он.

– В тоннель, где они пропали, не ходил?

– Нет, – через силу выдавил Черный, мучительно краснея. Ему было стыдно за свою трусость. И особенно потому, что приходилось признаваться в этом девушке, которая ему давно и всерьез нравилась.

– Молодец, – неожиданно сказала Кошка.

Черный вскинул голову, заподозрив тонкую издевку. Но темные глаза Леры смотрели на него вполне серьезно. Она его и в самом деле хвалила. Без подколов.

– Молодец, – повторила она, поправила лямки рюкзака, похлопала себя по карманам и скомандовала: – Пошли. Ты первый, показываешь дорогу. Дойдем до развилки, где они исчезли…

– И что?

– Понюхаем ветер и решим – что.

Насчет ветра, Кошка, конечно, загнула. Какой под землей ветер? Да и принюхиваться было стремно: из тоннеля, похожего на срезанную трубу, тянуло сыростью и гнилью. Дорогу освещали небольшие лампочки, расположенные через равные промежутки.

– На контактный рельс не встань, – предостерегла Кошка.

– Он же сейчас обесточен.

– Все равно не надо. Стеклопластик треснет – спалишь враз.

– Хорошо. – Черный не стал напоминать, что он тоже, на минуточку, под землей далеко не новичок, и этот неофициальный визит в метро для него далеко не первый. В конце концов, Кошка была по определению более опытной, на эту вылазку уговорил ее он, и не без труда, так что пусть покомандует, вреда от этого не будет, а вот польза – вполне возможно.

Они шли в хорошем темпе, внимательно прислушиваясь, приглядываясь и даже принюхиваясь. Хотя запах был такой, что Черный пожалел об оставленной дома «лошадиной морде»[10]. Из звуков имелся в наличии только отдаленный гул «карлсонов», а вид – тюбинги, рельсы, связки проводов… Обычный подземный андеграунд, даже скучно.

Черный все-таки потерял бдительность и наступил в небольшую лужу.

– Яп… понский телевизор! – сдавленно выругался он.

Кошка мгновенно остановилась.

– Что случилось?

– Привет от Чубайса получил. – Черный посветил себе под ноги. Так и есть – в луже валялся какой-то провод, старый и пробитый.

– Током дернуло, – сообразила Кошка. – Ты как?

– Да в норме я. Не сильно.

– Осторожнее, – буркнула она, – может быть, я первой пойду?

– Да справлюсь!

– Хорошо, – девушка, не споря, осталась за спиной. Но край тоннеля они покинули и шли теперь по лотку между рельсами. Через полчаса или чуть больше (под землей время иногда выкидывало странные коленца) тоннель развалился на два рукава. Черный остановился.

– Эта развилка? – спросила Кошка. Она неслышно, и впрямь как кошка, подошла и встала рядом, вглядываясь в темноту, едва освещаемую редкими желтыми маячками.

– Эта, – кивнул парень.

Кошка зашарила по карманам, достала кусок газеты, зажигалку.

– Думаешь, газ?

– Самое простое объяснение, – пожала плечами Кошка, – потеряли сознание.

Черный старательно принюхался.

– Ничем не пахнет.

– Тут такой запах, что можно и не учуять. – Кошка подожгла газету, убедилась, что та не взрывается, а горит спокойным пламенем, затушила ее в кулаке и не терпящим возражения тоном скомандовала: – Пусти. Теперь я первая пойду.

– А ничего, что мужчина – я? – сделал попытку запротестовать Черный.

– Мы в метро, а не в постели, – буркнула Кошка, разом подводя черту под дискуссией на гендерную тему. И дальше Черному пришлось созерцать ее спину: прямую, узкую, с подвешенным бэгом.

Темп Кошка сбавила, бдительность, похоже, утроила, но вокруг по-прежнему не было ничего из ряда вон выходящего.

Первый проход обнаружили почти сразу. Он был, естественно, закрыт, но дверь Кошка вскрыла с помощью стандартного железнодорожного трехгранного ключа, которые имеются у всех проводниц. И быстрее, чем Черный успел предложить помощь. За дверью их ждала темнота, тишина – совершенно необитаемая большая комната с раковинами и унитазами. И ни малейшего следа пропавших диггеров.

– Пустышка, – решила Кошка. – Который час?

– Пять минут третьего.

– Идем дальше.