Пуля всегда права

Ползти по крутой двускатной крыше было нелегко. Определившись с направлением и внимательно осмотрев с высоты окрестности, Костя решил, что время пришло. До земли было далековато, но Пак учил их прыгать даже с высоты третьего этажа. Правда, со всеми мерами предосторожности. Тут же приходилось полагаться на удачу.

Прыжок! Подошва кроссовок погрузилась в мягкий, разбухший от растаявшего снега газон… И все. Дорога вперед открыта. Лес в двадцати метрах. Вперед!

Ни воя сирены, ни лая собак, ни выстрелов вслед. Тишина и покой сырого весеннего леса. И — запах. Ни с чем не сравнимый запах готовой пробудиться чащи. Костя запахнул куртку («Вот лохи! Даже забрать не додумались!») и побежал вперед, стараясь выбирать сухие места, на которых его следы не отпечатывались. Через час он вышел на асфальтированный проселок, определился по сторонам света и зашагал в том направлении, где, по его мнению, должна была находиться Москва.

Шум двигателя заставил Костю перепрыгнуть неглубокую канаву и спрятаться в кустах. Вскоре на дороге показался потрепанный «газон», никакой опасности не представлявший. Предположить, что кто-то будет гоняться за ним по лесу на раздолбанном грузовике, Костя не мог и поэтому смело вышел на дорогу и поднял руку.

— Здравствуйте, вы не в строну Москвы? — спросил он у усатого мужика, высунувшегося из кабины.

— Садись, я не до самого города, но километров пятнадцать подброшу. Там станция электрички.

В такое везение паренек не сразу поверил и, только сидя в вагоне и слушая, как продавец газет расхваливает свой товар, понял, что произошло чудо.

Вечерело. На улицах Москвы в этот погожий день было много народу, радующегося окончанию рабочей недели. Костя пошарил в карманах, сожалея, что мобильник у него забрали еще первые похитители. Карточки и денег тоже не было. Впрочем, кому звонить? Домой? Проблематично. Что-то подсказывало Косте, что этого делать не стоит.

В ближайшем дворе он присел на лавочку. История, в которую он попал, далеко не закончилась — в этом Костя был уверен. Одолжить карточку и позвонить Юрию Алексеевичу? Он не помнил номер… Или Паку? Это — выход.

Костя нашел ближайший автомат и, дождавшись, пока какой-то парень в очках закончит разговор, попросил у него карточку и набрал номер своего учителя. Трубку в тренировочном зале никто не снимал, как и в квартире Ольги. Больше никому Костя звонить не стал, приняв другое решение.

Как-то Филатов вкратце рассказывал ему историю о том, как он работал монтажником на ЛЭП, и заставил выучить наизусть адрес его бывшего бригадира, который жил в Монино. «В жизни всякое может случиться, — говорил он, — туда ты всегда можешь приехать…» Филатов как в воду глядел. Только вот как добраться до этого Монино? Вроде и недалеко. Но когда нет денег, а ты на вид порядочный мальчик, а не какой-нибудь бомж, с которого в транспорте билет не спрашивают…

Тут Костя усмехнулся. Он вообразил, что было бы, если бы за ним, как за беглецом из детективов, охотилась вся московская мафия, раздав его фотографии таксистам, продавцам овощных палаток, дворникам и проституткам. Слава богу, что это не так. А с проблемой безденежья он справится. Тем более что контролер в автобусе не зверь лесной и не Соловей-разбойник — не съест и не зарежет. В худшем случае высадит на следующей остановке.

Костя отправился к остановке, не заметив, что за ним уже давно наблюдает какой-то высокий худощавый мужик. Подошел автобус, и он вслед за Костей поднялся в салон и устроился за его спиной.

Чтобы добраться до выхода на трассу, где можно было поймать попутку до Монино, нужно было сделать две пересадки. И надо было случиться так, что в последнем автобусе контролер все-таки попался. И, само собой, высадил покрасневшего паренька за три остановки до конечной. А было уже поздно, автобус — едва ли не последний…

Высокий мужчина вышел на той же остановке. Костя, углубившись в свои мысли, по-прежнему не замечал его, хотя тот ехал с ним подряд в трех автобусах. И если бы тот не закурил, — Костя на дух не переносил табачного дыма, — возможно, на этом бы все и закончилось.

Слабый ветерок донес до парня сигаретный дым, и он инстинктивно собрался, насторожился, но оглядываться не спешил. До крута света, который последний в Москве фонарь отбрасывал на обочину дороги, оставалось метров сто. Хрущевские пятиэтажки тянулись справа, немногочисленные освещенные окна гасли одно за другим, и Костю передернуло при мысли, что за ним увязался какой-то маньяк из тех, которым его так пугали все кому не лень.

Миновав освещенное место и пройдя еще шагов тридцать, Костя быстро оглянулся и успел заметить высокую фигуру в черном плаще. Сомнений не оставалось — Костя вспомнил, что еще в центре города, садясь на автобус, он мельком видел этого мужика.