Пуля всегда права

— Шустро только маслину схлопотать можно! На жевалках без промаха секешь рыжуху! — подталкивал зелень к прилавку старый кент. И требовал: — Давай без шороху, коли!

Мальчонка надавил руками на стекло. Оно не поддалось.

— Сколько я тебе в мозги вкладывать буду, кто так стекло берет? Я же трехал, чтоб без звона! А ты что допер? С голыми клешнями… Все порежешь и шороху не оберешься. На мослы поставишь всех ментов и сторожей. Зырь сюда! — Снял с мизинца изоляцию. Приклеил ее в центре стекла, слегка стукнул, и стекло, тихо затрещав, рассыпалось в куски.

— Прокол у тебя! Как теперь рыжуху взять, если все стеклом засыпал? — не довольствовал пацан.

— Это верняк. Зырь сюда, как надо! — подошел другой старик к прилавку.

— Тебе стекло давить не надо. Вот тут отодвинь, где продавцы стоят. Зырь! И, не снимая мозоли, шмонай. Секи, рыжуха всегда холоднее всех металлов. Мозоли не помеха тебе. Держи! Вот серебро! А это — рыжуха! Секешь разницу?

Рыжуха — тяжелая, в клешне гудит, чем чище — тем сильнее! Другие лажевки голоса не имеют. И вес туфтовый!

— Что ж, я каждое взвешивать стану у прилавка?

— Не бухти! Уже во втором деле опыт будет, играючись отличишь! На ходу! А коли захочешь, еще до фарта навостришься!

— А ну, завяжи ему зенки! Так! Теперь дай ему в клешни всего! Сыпь! Пусть отвечает!

— Давай, зелень! Не лажанись! — подзадоривали мальчишку. Тот неторопливо ощупывал, покусывал, взвешивал в ладошках перстни и кольца. Но дважды ошибся.

— Рыжуха к твоим клешням липнуть должна. Секи! Пока ее, родную, узнавать не научишься, ты — не вор! Вначале на ощупь, а потом с ходу!»

Мальчишек учили, как бесшумно проскользнуть в окно, ходить и бегать беззвучно, как тень. Отрабатывали дыхание, выносливость, умение выждать свой миг.

…Московские блатари, собравшиеся на сходняк, знали об этом только по рассказам старых воров, которых почти не осталось. В Москве Червонец был последний. И слушали его с уважением — кому, как не ему, вести сходку, посвященную в буквальном смысле вопросам жизни и смерти?

— Там Вишня сказать хочет, — заметил Червонец поднявшегося из-за стола толстого краснощекого мужчину средних лет. — Трехай, Вишня, — старый вор уселся на место, прислонив трость к столу.

— Такого беспредела еще не было, это всем понятно, — начал авторитет, державший под контролем несколько рынков. — Вы заметили, насколько профессионально работают киллеры? Я считаю, что это ФСБ нас гасит. В России нет бригады, чтобы обладала такими возможностями.

Вишня сел. По выражению лиц присутствующих Червонец понял, что многие с ним согласны.

— Кто против скажет? — спросил он, оглядывая стол. — Или все согласны? Давай, Кеша.

Поднялся мужчина лет тридцати, похожий на Сашу Белого из нашумевшего телесериала.

— На кой черт безопасникам нас мочить? — задал он риторический вопрос. — Они и без этого хреновой туче братвы крышу дают. Им не то что на хлеб с маслом и на икру — на птичье молоко хватает. Я о другом думаю: Россия на Москву работает, это понятно. И не нашелся ли кто-то с периферии, — а они там очень мощные ребята, миллионами ворочают, — который захотел бабло вложить в этот беспредел, чтобы нас тихой сапой подмять? Попытки такие были, сами знаете. Но тогда уровень был не тот. Вот и давайте мозгами пораскинем, кто из губерний так поднялся, чтобы на уровне итальянской или американской братвы работать. А то и на уровне госбезопасности.

— Кучеряво излагаешь, — кивнул Червонец. — Котелок варит. Там Рыбак хочет трехнуть.

Похожий на вяленую воблу Толик Рыбаков, бывший капитан сейнера, откашлялся и произнес:

— Есть только один общак, который мог так наехать. Это Дальневосто…

«Дотрехать» он не успел.

* * *

Худо-бедно, но Костя так и проспал до утра не раздеваясь, зато проснулся совершенно свежим. Его никто не будил — Ефросинья Петровна понимала, что настрадавшемуся пареньку нужно отоспаться, и предоставила молодому организму самому выбирать, когда прийти в рабочее состояние.

Мартовское солнце давно уже светило в окно, когда Костя, сладко потянувшись и с трудом вспомнив, что находится все-таки не дома, а «в гостях» у каких-то, уже третьих по счету, похитителей, соскочил с кровати, вышел в коридор и направился в туалет, который ему показали накануне. Приведя себя в порядок, он решил напомнить о себе и спустился вниз. Его удивило, что охранник, сидевший у входной двери, привстал со стула и с улыбкой кивнул ему. Тут же появилась и домоправительница.

— Горазд ты спать, братец, — приветствовала она парнишку. Почитай, две трети суток кемарил. Завтракать пора. Кстати, что тебе приготовить?

— Салат из помидоров и яичницу с ветчиной и луком, — не задумываясь, выпалил Костя. — Только чтобы лука было много, а обжарить его надо чуть-чуть. И подать в сковородке.

— Да ты гурман, Костя, — усмехнулась Ефросинья Петровна.

— А чего, если сами предлагаете, почему не погурманствовать? Я поесть люблю, а особенно пожрать… Да, а запивать томатным соком буду. Если есть, конечно.

— Есть, как не быть. Ну, иди к себе, я позову.