Пуля дум-дум

Мы с Селест были единственными, кто вернулся в гостиную после обеда. На этот раз я сам приготовил "Манхэттен", и она снизошла до признания, что у меня напиток получился гораздо вкуснее Мы провели возле бара добрых два часа, и я получил бы от такого времяпрепровождения месяц удовольствия, если бы моя голова не была занята беспокойными мыслями. Наконец, после десяти часов, я сказал ей, что мне нужно переговорить с Попом.

- Все в порядке. - В ее глазах мелькнуло беспокойство. - Похоже, ты ни единого слова не слышал из того, что я говорила весь вечер. Ты витал где-то далеко. Мы могли бы снова заняться любовью, но ты даже не замечаешь меня.

- На твоем месте я бы не стал возражать. - Я широко улыбнулся ей.

- Проблемы, Эл? - нежно спросила она. - Может, я смогу чем-то помочь?

- Думаю, могут возникнуть проблемы, - осторожно сказал я. - И лучше всего тебе сейчас находиться в стороне. Если что-то на самом деле произойдет, оставайся в своей комнате, о'кей?

- А ты не придешь ко мне в комнату, чтобы убедиться, что я там?

- Не сегодня, дорогая, - с сожалением сказал я. - Только не спрашивай, в своем ли я уме, потому что я сам в этом не уверен.

- Я потерплю, - усмехнулась она. - Но если к утру ничего не случится, Эл Уилер, я...

- Где мне найти Попа? Ты что-нибудь знаешь? - перебил я ее. - Я должен говорить с ним, прежде чем он ляжет спать.

- Как романтично. - Селест скривилась от отвращения. - Посмотри в гараже. Перед сном он обычно отправляется на прогулку, а потом сидит там некоторое время. Скорее всего, ты найдешь его там. Будь осторожен, Эл, ладно?

- Конечно, - живо подбодрил ее я.

Мне не составило труда отыскать Попа. Как и сказала Селест, он сидел прислонившись спиной к одной из провисших дверей гаража.

- Чудесная ночь, лейтенант, - тихо сказал Поп.

- Нет, - возразил я, - паршивая ночь, Поп, и будет еще хуже.

- По-моему, я не совсем вас понимаю - Зигмунд Джоунз и Линдстром, попытался я объяснить. - Теперь они уже знают. Священник не в той форме, чтобы долго упорствовать и молчать. В лучшем случае он выдержит минут десять. Они явятся сюда за добычей, и я могу поспорить, что это произойдет сегодня ночью.

- Я все равно вас не понимаю, лейтенант. - При тусклом свете единственной уцелевшей лампочки его лицо казалось совершенно спокойным и безмятежным.

- Поп, - почти взмолился я, - я пытаюсь оказать вам услугу. Завтра утром уже будет слишком поздно, поэтому внимательно слушайте, договорились?

- Я умею слушать!

- Человек нарушает закон - это одно дело, - быстро сказал я. - Потом он начинает сотрудничать с другими людьми, которые совершили куда более серьезные преступления, нежели он сам. Их ловят, и закон не видит между ними никакой разницы. Но если тот же человек не согласен с преступными действиями своих сообщников и готов предоставить свидетельские показания против них...

- Тогда это для меня не человек, - четко и жестко произнес Поп, - если он закладывает своих друзей!

- Все зависит от тех обязательств, которые возложены на него, спокойно возразил я. - Возможно, у него есть жена и дети, или, возможно, он сам принял на себя некую ответственность - как, например, вы чувствуете необходимость заботиться об Антонии.

- Не только об Антонии, - уточнил он ровным голосом.

Я закурил, потом пожал плечами, осознавая безвыходность положения.

- Я пытался...

- Вы пытались, лейтенант. - Он тепло улыбнулся мне. - И я высоко ценю ваши старания. К тому же я не понимаю, о чем вы говорите. - Он прошел мимо меня и направился к дому. - Доброй ночи, лейтенант.

После того как Поп Ливви скрылся за дверью, я минут пять стоял в гараже, чувствуя все большую усталость от ожидания того, что вот-вот должно произойти В итоге у меня родилась блестящая или, скажем так, оригинальная мысль. Мне нужно самому создать проблему, форсировать события, а не стоять здесь и не ждать, что кто-то другой придет и это сделает.

В подвале горел свет, поэтому я распахнул дверь и вошел внутрь. Себастьян сидел возле ружейной стойки и тщательно смазывал древний на вид кольт 44-го калибра. Услышав, как скрипнула дверь, он резко дернулся, и его острая бородка судорожно затряслась. Увидев меня, он немного расслабился, но я заметил, что он все еще нервничает.

- Мне кажется, я догадался, Себастьян, - с воодушевлением сказал я.

- Догадались о чем? - Он с любопытством посмотрел на меня.

- Вы рассказывали мне, что поймать пулю зубами - это второй величайший трюк в мире, помните?

- Конечно, - согласился он. - Это правда.

- Но вы тогда не ответили мне, какой же самый величайший трюк в стрельбе. - Я победоносно улыбался. - Об этом я догадался сам.

- И какой же?

- Суть величайшего трюка в стрельбе заключается в умении выпустить пулю так, чтобы добровольцу из рядов вашей публики ничего не оставалось, кроме как поймать ее зубами, - неторопливо объяснил я. - Человек, который может правильно смастерить ружье и подходящие к нему пули, стопроцентно полагается на свой опыт и абсолютную уверенность, что его пуля всегда застрянет между зубов добровольца. Такой человек был бы гением!