Пулеметчики

За всю мою войну я всего три раза был в настоящем рукопашном бою, и все эти схватки случились на Днепре… Например, пошли мы в атаку и находимся уже рядом с немецкими окопами. Инстинкт самосохранения у немцев тоже был. Любой опытный солдат интуитивно определяет, когда надо отступить по ходу сообщения, чтобы спасти свою жизнь или выбрать более удобную позицию для продолжения боя. А если пара-тройка немцев из траншеи вовремя не драпанули, и мы их пристрелили или добили прикладами, то я подобные случаи за рукопашную не считаю. Саперную, хорошо заточенную лопатку я носил с собой всю войну на случай рукопашной схватки. Был у меня такой, скажем мягко, «комплекс». Мне эта резня иногда потом снилась. Даже в минроте… Страшная вещь – рукопашная…

Штыковые бои на втором этапе войны вещь не то чтобы не характерная, а просто один из расхожих мифов войны. Это же не сорок первый год! Война уже шла совсем другая… В том же проскуровском окружении перед прорывом прозвучала команда: «Примкнуть штыки!», так их у большинства не было! У нас и касок никто из офицеров не носил! Надеть каску считалось чуть ли не проявлением трусости.

Воюя в пехоте, я ходил в атаку с карабином. На расстоянии двести метров из автомата убить крайне сложно, а из винтовки – пожалуйста. Ходил в атаку в шинели, с собой брал штук пять гранат, ну и пистолет ТТ – для «красоты». Автоматами немецкими мы не пользовались, это только в штабе полка у ординарцев на них мода была. Перед связистками порисоваться…

По поводу сколько немцев я убил, могу сказать не стесняясь и не стыдясь. Тем более я не мирных граждан убивал, а врагов моей страны и моего народа. Достоверно могу ручаться за сорок два убитых мною немца, из них семь в рукопашных. Я говорю о тех, в кого лично стрелял и лично видел труп врага после боя. А в скольких попал и только ранил – я не знаю. На мою долю в пехоте выпало немало боев… Но зарубок на прикладе я не делал. Я же не снайпер.

А сколько фрицев погробил, будучи в минометной роте, я понятия не имею, тем более там сражались «коллективными усилиями». Когда докладывали в штаб о потерях, нанесенных врагу, иногда использовали такой речевой оборот – «Убито до тридцати немцев». А сколько это, 21 или 29?..

Могли прийти после боя из штаба полка или из политотдела и потребовать предъявить немецкие трупы. Отговорка типа «Немцы убитых с собой унесли» не срабатывала. Поэтому у нас в полку врали на эту тему мало. А то, бывало, стоит немецкий подбитый танк на нейтралке, а уже и артиллеристы, и каждый стрелковый батальон отрапортовали, что это их работа. На бумаге – четыре подбитых танка. Был бардак в этом вопросе, и за него спрашивали строго.

– Какое было отношение к пленным? Приходилось ли сталкиваться в бою с власовцами?

Разные были моменты. На Днепре пленных не брали. Одного я пожалел. Немец, лет тридцати, сразу «песню» обычную завел, что он рабочий, и у него трое детей, и чуть ли не Эрнст Тельман ему дядя родной, и папа его коммунист. Подхожу к нему и говорю: «На, сука! Смотри, я юде! Юде!» Он кричит по-немецки в ответ, что евреев не убивал, он простой связист и просит пощадить. Приказываю своему солдату отвести немца на берег, к переправе, а боец заупрямился, мол, не поведу, давай его здесь застрелим. Тем более до берега целым добраться тоже было непросто, вся местность простреливалась круглые сутки. Перешли с ним на повышенные тона, спорим дальше. Немец понял, что его сейчас убивать будут, перестал дрожать, подтянулся, застегнул мундир на все пуговицы и встал по стойке смирно. Достойно… Нет, думаю, такой должен жить. Говорю бойцу: «Не доведешь – пойдешь в штрафную». А боец только ухмыляется, мол, нашел чем напугать, тут на плацдарме ничем не хуже чем в любой штрафной роте. Но довел немца до реки, и даже в лодку посадил. Правда, пару затрещин ему по дороге отвесил. Понимаете, если был тяжелый бой и потери у нас большие, тогда могли под горячую руку немецкого пулеметчика, взятого в плен, и расстрелять… В соседнем полку был случай, что застрелили немецкого офицера при конвоировании в штаб дивизии, и за это происшествие два бойца пошли под трибунал. Нет, мы зверями не были и немцев пленных в массовом порядке не убивали. Простых солдат, как правило, не трогали, хотя… Всякое бывало… В тернопольских боях немецкая дивизия СС пробивалась к своим через наши позиции. Когда мы узнали, что на нас идут эсэсовцы, тут было все определено заранее. Пленных не будет! Право мстить у нас было! Тем более у меня лично. Последний год войны, будучи в минометной роте, я лично в плен в бою фашистов не захватывал. Иногда ведут мимо пленных, и так мне хочется подойти и их всех убить!.. Лица своей семьи вспомню… С трудом, но сдерживался…

В одном из украинских сел видел, как сельчане забивали насмерть не успевшего убежать полицая. Мы не вмешивались. Один из наших солдат, бывший «окруженец», наблюдая эту сцену, сказал: «Вот так же в сорок первом эти колхозники политруков убивали и наших красноармейцев немцам выдавали…»