Пуговицы

– Почему обязательно нужно выбирать? – Старый триггер вспыхнул красной сигнальной лампочкой. – Почему я все время должна выбирать? Да, мне нравится Томаш, да, у нас отношения, но и ты мой друг. Я не хочу ссориться ни с кем из вас. Почему так нельзя, а? Почему человек не может просто жить и радоваться? Почему ему постоянно нужно ставить подножки, как будто у него и так все зашибись как хорошо?!

Психанув, я попрощалась с родными Бэзила и ушла. Успела дойти почти до дома, когда от него пришло сообщение: «Потому что в жизни всегда приходится выбирать».

Бэзил никогда не мог видеть дальше очевидного.

«Привет, – тут же на ходу я набрала сообщение Лизе. – Что делаешь?» – «Ничего». – «Ты в ТЦ?» – «Где же еще мне быть?» – «Хочешь, приходи ко мне. У меня дед в больнице. Можно с ночевкой». – «Серьезно? А что случилось?» – «Ничего не случилось. Просто помириться хочу».

Лиза примчалась ко мне через двадцать минут после нашей переписки. Влетела в квартиру и сразу бросилась на шею.

– Я очень по тебе скучала.

– Я тоже, – призналась я.

Она притащила с собой большую картошку фри и коробку наггетсов. Мы устроились в комнате на диване, и я ей сразу все выложила: и про дом престарелых, и про Антона, и про Бэзила, и про Томаша. Лиза слушала, удивленно хлопая глазами, и молчала, поедая картошку. Когда я наконец закончила, она поинтересовалась:

– А ты не спрашивала его про нее?

– Томаша про Надю? – догадалась я. – Не хочу и боюсь. А вдруг узнаю то, что мне не понравится?

– Плохое нужно узнавать сразу, – рассудительно сказала она. – Я бы на твоем месте не верила Томашу и ничего лишнего не рассказывала. Ты извини, но вообще очень странно, что он вдруг так резко с тобой замутил. Не было ничего, не было, и тут – бац! Может, ему просто от тебя что-то нужно?

– Я удалила запись при нем.

– И ее нигде не осталось?

– Только у тебя.

– Видишь, у него нет гарантий, что ее не существует, значит, лучше держать тебя поблизости, под наблюдением.

– Да нет, Томаш не такой. Это он со стороны мутный, а узнаешь ближе – совсем другой человек.

– Ну-ну! На это и расчет. Я знаю таких, как Серж, который перед матерью на задних лапках пляшет, а за ее спиной при первой же возможности меня зажимает, и она всему верит, что он плетет. Всему! Знаю, что тебе неприятно это слышать, но осторожность никогда не помешает. И Бэзилу тоже не верь. Он дружит до тех пор, пока ему выгодно, какими бы лозунгами он ни прикрывался. И вообще, я на твоем месте поговорила бы с девочкой.

– С Дашей? Думаешь, он рассказывал ей про Надю?

– Думаю, что дети разнюхивают гораздо больше, чем им нужно знать. А если она на самом деле такая, как ты рассказываешь, то ей наверняка захочется с тобой этим поделиться. Главное, чтобы брата рядом не было.

Хитрить Лиза умела. Я до такого не додумалась.

– Спасибо за совет. Я попробую.

– А ты можешь для меня тоже кое-что сделать? – Она оживленно заерзала.

– Выкладывай.

– Можешь написать этому Леше, а то я сама не могу?

– Леше? – Я сначала не поняла, о ком речь. – Твоему блогеру? А как же Фил?

– Ты так говоришь, будто он уже согласился и у меня есть выбор, – смущенно хихикнула Лиза.

– Что написать?

– Да что угодно. Просто чтобы познакомиться.

– Давай телефон.

Следующие два часа мы разглядывали фотки Леши и придумывали, что написать. Выглядел он до отвращения симпатичным и счастливым. Как будто вся его жизнь – молодежный сериал с кучей друзей, девчонок, вечеринок, домашней «эстетикой» в духе Фила, солнечным летним расслабоном, дуракавалянием и захватывающими дух урбанистическими видами, словно мы живем не в одной и той же московской серости, а в совершенно разных городах или, может, даже на разных планетах. В какой-то мере я Лизу понимала: со дна нашего тэцэшного однообразия это выглядело жутко соблазнительно.

Помнится, был такой старый-престарый музыкальный клип, где девушка сидит в кафе и смотрит комиксы, а потом вдруг эти комиксы оживают и парень, главный герой, забирает ее в свой нарисованный мир. Я тоже очень хотела, чтобы за мной пришел нарисованный парень и забрал отсюда.

Лиза жутко нервничала и после того, как я все же отправила довольно невнятное сообщение о том, что мне, а точнее Лизе, нравится его страничка, потребовала его удалить, потом попросила восстановить, после чего еще раза три мы удаляли и восстанавливали сообщение, меняя местами слова и дописывая или убирая превосходные степени. Столь увлекательное занятие прервал звонок в домофон. Из трубки послышался плохо различимый приглушенный голос: «Доставка пиццы», и я предположила, что это Бэзил решил помириться.

Однако стоило открыть дверь, как оказавшийся за ней в форменной одежде доставщика Томаш сбросил красный короб-переноску и попер вперед. Схватил, обнял, не давая возразить, захлопнул ногой дверь, скинул на ходу кроссовки и, целуя, понес в комнату. Я лишь размахивала руками, пыталась не задохнуться из-за сбивающегося дыхания. Прошло, наверное, около минуты, прежде чем Лиза, восхищенно выдав: «Ничего себе», прервала эту бурную сцену. Томаш вздрогнул и, отпустив меня, оглянулся.

– Привет!