Пугачев

Пугачев не сразу двинулся навстречу Голицыну. Люди, бежавшие из лагеря повстанцев, говорили, будто те намеревались еще раз попытаться взять штурмом Оренбург, надеясь не только на военную удачу, но и на возможное восстание горожан, положение которых в результате долгой осады станови лось всё более тяжелым. Вдобавок 16 февраля Хлопушей была захвачена крепость Илецкая Защита, откуда в Оренбург иногда подвозили продовольствие. Власти, сознавая, что не смогут всех прокормить, даже разрешили старикам, женщинам, детям и прочим непригодным для обороны города покидать его для поиска пропитания. Как правило, эти люди приходили за помощью к повстанцам. Впрочем, последние тоже испытывали трудности с продовольственным снабжением, а потому «высылаемых из города людей» они отправляли «от себя куда кто хочет». Историки полагают, что к продовольственному кризису привела потеря повстанцами некоторых районов Заволжья и Приуралья, из которых в Берду доставлялся хлеб. Чтобы поправить положение, бунтовщики решили захватить Илецкую Защиту, где хлеба было «множество». Правда, есть сведения, что нехватка продовольствия в Берде продолжала ощущаться и в марте 1774 года, однако, по всей видимости, они неверны. По крайней мере, оренбургский губернатор Рейнсдорп в донесении от 8 апреля 1774 года, уже после снятия осады Оренбурга, сообщал Екатерине II, что «в бывшем стане самозванца найдено столько продовольствия, что пятнадцатитысячное население города было обеспечено им на десять дней». Татарин Т. Ермаков в показаниях от 22 февраля того же года также утверждал, что в повстанческом лагере не было недостатка в продовольствии[502].

Штурм Оренбурга, о подготовке которого говорили перебежчики, так и не состоялся. Повстанцы ограничились лишь словесной атакой на губернатора Рейнсдорпа — посылкой в Оренбург письма пугачевской «Военной коллегии» от 23 февраля 1774 года. По характеристике П. И. Рычкова, «злодейское письмо, наполненное самых ругательных и пьяных выражений», — документ настолько яркий, что его стоит привести полностью:

«Оренбургскому губернатору, сатанину внуку, дьявольскому сыну.

Прескверное ваше увещевание[503] здесь получено, за что вас, яко всесквернаго общему покою ненавистника, благодарим. Да и сколько ты себя, по действу сатанину не ухищрял, однако власть божию не перемудришь. Ведай, мошенник, известно, да и по всему тебе, бестии, знать должно, сколь ты не опробовал своево всесквернаго щастия, однако щастие ваше служит единому твоему отцу — сатане. Разумей, бестия, хотя ты, по действу сатанину, во многих местах капканы и рас[с]тавил[504], однако ваши труды остаются вотще. А на тебя здеся, хотя варовенных не станет петель[505], а мы у мордвина, хоть гривну дадим, мочальник да на тебя веревку свить может. Не сумневайся ты, мошенник, из б… зделан.

Наш всемилостивейший монарх, аки орел поднебесной, во всех армиях на один день бывает, а с нами всегда присудствует. Да и мы вам советываем, оставя свое зловредие, притти к нашему чадолюбивому отцу и всемилостивейшему монарху. Егда придешь в покорение, сколь бы твоих озлоблений не было, но только во всех извинениях всемилостивейше прощает, да и сверх того, вас прежнего достоинства не лишит. А здесь небезызвестно, что вы и мертвечину в честь кушаете.

И тако б, объявя вам сие, да и пребудем, по склонности вашей, ко услугам готовы.

Февраля 23 дня 1774 году»[506].

Видимо, отказаться от штурма Оренбурга Пугачева заставило приближение правительственных войск. 28 февраля Голицын выступил из Бугуруслана по направлению к Сорочинской крепости и приказал генерал-майору Мансурову, находившемуся в Бузулуке, занять Тоцкую крепость. Не ранее 3 марта повстанцы также двинулись в сторону Сорочинской и спустя два дня вошли в нее. А уже в ночь с 5 на 6 марта Пугачев с войском численностью более двух тысяч человек напал на возглавляемый майором Василием Елагиным авангард отряда Голицына из девятисот пеших и конных при четырех пушках, расположившийся на ночлег в деревне Пронькиной в 37 верстах от Сорочинской крепости. Поначалу военное счастье было на стороне бунтовщиков: Елагин был убит, а его команда начала отступление. Однако в скором времени противник перешел в контратаку и принудил отступить Пугачева. Прибывший на выручку елагинскому отряду майор Хорват увидел, что бой уже закончился и повстанцы прогнаны прочь. Пугачевское войско сначала отошло в Сорочинскую крепость, а затем направилось к Илецкому городку. Не доходя до него, самозванец «Авчинникова с командою послал далее», а сам поехал в Яицкий городок. (На большом московском допросе Пугачев утверждал, что отправился не на Яик, а в Берду; однако это утверждение опровергается как его собственными показаниями, данными в Яицком городке, так и другими источниками[507].) Оставили повстанцы и Тоцкую крепость, забрав с собой местных жителей и уничтожив хлеб и скотину[508].