Пугачев Победитель

отчаянные штурмы. Многие заколебались, но я настоял, и вот мы пробились к вам...

Ужас, ужас! — бормотал фон Брандт.

Будем отбиваться!—продолжал Горелов.—А там, что бог даст... Казань крепка...

Фон Брандт безнадежно махнул рукой.

Что такое Казань?! Я о России... Казань вовсе не крепка. Еле держится. Но бог с нею, с Казанью! Ежели даже мятежники ее с землей сравняют, это для государства лишь царапина. А вот что будет с Россией?

часть третья

ГЛАВА ПЕРВАЯ

-

таруха Арина, нянька княжны Агаты Кургановой, I . нозвращалась домой во двор бывшего казанского дворянского собрания с рынка на пристани. После |i I I шл «анпиратором» Казани уцелевшие от резни I '1»>.1сане добывали на этом рынке у наезжавших из окрестностей мужиков кое-какие съестные припасы и обмен на вещи домашнего обихода. В этот день Л|ишс посчастливилось выменять у какого-то чуваше- mi од без малого полпуда муки, два десятка яиц и уже и намного гуся на старую атласную душегрейку

горочкой из лебяжьего пуха. Нести все это добро

трухе было очень тяжело, и она, протащив корзину Million тридцать, остановилась перевести дух. Арина шво оглядывалась по сторонам: кругом были

оревшие кварталы, и среди развалин пожарища " разно торчали кирпичные печи, словно гигант- н гнилые зубы какого-то чудовища. За эти месяцы | "Горые трубы уже обросли пристроечками из раз- го лама,— здесь ютились погорельцы, не желавшие hi и путь погубленного пугачевцами города. Среди них началось немало и лихих людей или попросту обез- н иных пожаром, которые иной раз и «пошаливали», I I ь грабили, а то и убивали редких прохожих. Поплатившись уже однажды большим шерстяным мам >м, Арина надеялась, что сегодня ее удачное » ' пиествие на рынок завершится таким же удачным ч мщением домой: посаженный «анпиратором» но- ii панский воевода, бывший каторжник и извест- iiii душегуб Васька Дубовский, за последнее время шеи но вкус власти и принялся круто расправлять-

ся с ворами и грабителями. Третьего дня городская стража, именовавшаяся теперь «городовыми казаками», произвела облаву и изловила человек до пятидесяти воров и грабителей. Все они по личному приказу Васьки Дубовского были повешены на уцелевших зубцах полуразрушенных кремлевских стен для устрашения других охотников нарушить строжайший указ нового «анпиратора», которым за темные дела определялась смертная казнь.

Отдохнув на перекрестке, где нелепо торчал из земли обгорелый дубовый столб, Арина снова потащила свою тяжелую корзину, кряхтя и что-то бормоча про себя. И тут словно из-под земли вынырнули двое с вьюками на плечах и крепкими посохами в руках. Одеты они были по-татарски: в длинных восточного покроя кафтанах, с ватными тюбетейками на бритых головах.

\— Стары вэщи... Шурум-бурум. Бариня...

Отойди ты, окаянный!—огрызнулась старуха.— Какой теперь еще «шурум-бурум»? Самим скоро есть нечего будет!

Менять давай! — продолжал старший из татар, смуглый, худощавый.— Мой тибэ масла давал, изюм давал, твой минэ платок старый давал...

Старуха насторожилась. В звуках голоса татарина было что-то, словно он слегка посмеивался над Ариной, но не зло, а даже как-будто ласково. И красивые карие глаза смеялись

Чего подмигиваешь, пес? — рассердилась Арина.— Ты иди девкам подмигивай, а мне нечего!

Другой, повыше, с серо-голубыми глазами и гряз ным лицом, тоже смеялся и подмигивал старухе. Арина совсем рассердилась, поставила корзину снова на землю и зашипела:

Уйдите вы, охальники! А то городовых казаком позову. Они вам горбы набьют.

Вдруг кто-то произнес чисто по-русски, таким зна комым, таким милым Арине голосом:

Книга третья. Глава 1 =======================

Мама Арина! Дай медового пряничка! Старуха чуть не выронила из рук плетеный колонок с яйцами.

Шурум-бурум, бариня! — сразу изменился знакомит голос.— Будэм торговать. Мой тибэ, твой минэ. Гуфля имэим..

Батюшка бар..

Тсс! Вэди нас твоя дом... Тавар покажим..

( таруха засеменила заплетающимися от страха и от радости ногами по направлению к своему убежищу.

>'• i ановилась, заговорила многозначительно:

Ежели с хорошим, то, пожалуй, приходите. М.н пица я бы взяла. Туфли тоже взяла бы... Только у I и не знаю, как: мужчинов у нас в доме нету никого, окромя старого князя...

Татары переглянулись.

Дворовые все, ну как есть все разбежались!— продолжала старуха.— Кажись, никого из курганов- | их крепостных да лихачевских и в городе не осталось.

Тем лучше! — шепотком вырвалось у белокурого Тмтирина.

Барыня Прасковья Николаевна хворали долго, irocpi. ничего себе. Барышня Агашенька поправляется...

Помалкивай, старая! — перебил ее старший та-

I Ирин,

Навстречу им шла группа оборванных и, видимо, ю ноцпых детишек, смотревших на татар с любопыт-

I ном.

Моя тибэ тавар будит носила... Ребятишки прошли мимо, не задержавшись. Изда-

дин из них выкрикнул звонко ругательство.

Соседи не обижают?—спросил шепотом молодой татарин.

Нет, ничего, бог миловал. Сами не знаем, как >мо unci,... Теперь как будто тише стало.

I'ai добрались до угла полуразрушенного Кремля,