Пугачев Победитель

Минеев отвечал, что он не из робких. Авось.. Но и чушс он сознавал, что опасность велика, и, действи- и о но, остерегался. Он добыл тонкую стальную кольчугу и носил ее тайком под платьем, не снимая с себя ми днем, ни ночью. Боялся быть отравленным, и ради ною принимал всяческие меры предосторожности. Нигде не показывался в одиночку, брал с собой дм>л. их телохранителей из бывших царицыных гвардейцев, в преданность которых верил. Почти перестал linn., совершенно резонно считая, что пьяному челове- | у куда легче попасть в какую-нибудь ловушку. В то, что владычество «анпиратора» над Россией окажется долговременным, он и сейчас не верил. Наедине с самим собой, перебирая в памяти все разыгравшиеся соОытия, он рассуждал так: «Поднялась чернь подлая, 1'н Iигралась вольница, взяла верх сволота всякая, in дота шалая. Ну, и донесла до трона царского к и 1ачишку лукавого да пьяного на своем хребте. Л только трон-то этот не из золота, а из грязи. Ii"г вот развалится. Да и сам «анпиратор»—куда он и правители годится? Волк степной, бешеный. Лу- мшства, хитрости звериной уйма, а ума настоящего Мету. Сам не знает, что делать надо. За свою шкуру

еную опасается. Да и его генералы да адмиралы из

пивших крепостных да казаков — таковы же Зверье ' гопное. И сейчас уже, только что добравшись до и л дети, друг дружке в горлянку зубами вцепляются, ('лучись что, сейчас голову потеряют и кто куда наутек. Только те до конца и останутся, кому, как Хлопуше, да его варнакам, да палачам добровольным, плахи не миновать и деваться некуда. Весь вопрос в том, сколько времени сия собачья свадьба продлится. Вот первое Смутное время, кажись, лет пятнадцать тянулось Может, и наш пир на весь мир растянется. Только едва ли. Надо полагать, в три, много в четыре года сгорит вся Россия дочиста, а тогда колесо обрат но повернет. И будет снова царь. Только не навозный царь, из грязи выползший, а настоящий, крепкий. И уляжется надолго смута, пойдет на дно вся поднятая пугачевцами муть, слизь вонючая.

Да и мой-то Емельян Иваныч сам не столь прочен: девки из него все соки вытянули, сивуха ему все нут!>о выжгла. Середка сгнила, оболочка только держится. Вон, раздувать его начало. Руки ходуном ходят, ноги трясутся. Только на коне и на человека похож — при вычка сказывается... А ежели хватит его кондрашка, тут такая томаша опять заварится, что разлюли малина1 Счастлив будет, кому ноги унести удастся

Может быть и даже наверное, будут тогда и новые «Петры Федорычи» выскакивать, как дождевые пузыри на лужах. Как это было после смерти От репьева Гришки. Но это товар гнилой. Будут друг дружку загрызать без толку. Первый всегда покруп нее бывает, последний — помельче. Не такие клы кастые.

Вот, значит, и надо к этому готовиться. Но как?»

Не нужно было обладать особой наблюдательностью, чтобы подметить общее явление: все сплошь новоявленные «анпираторские сановники» тоже держались такого же мнения о непрочности установив шегося порядка, не верили в возможность для Пугаче ва продержаться долго на царском троне, и каждый, как умел, «готовился» по-своему на случай возможной» падения «анпиратора». Люди поделовитее, позапаслп вее, попредприимчивее торопились поскорее набит, мошну и, едва представлялась первая удобная оказии, или улизнуть подальше. Утекали в Сибирь, где

i n ни ico спрятаться в непроходимых дебрях, убегали и Персию, в Турцию, в Польшу. Другие, боясь переби- ра 11 . I па чужбину, довольствовались тем, что хорони- |н награбленное у дворян и купцов добро в лесах, ' Читали драгоценные вещи на огородах и даже на | I чдбищах. Третьи торопились попользоваться жиз- 1и.ю, не задумываясь над будущим: пили без просыпу, 1>а шратничали, бесновались, самодурствовали — и гиб- III от собственной невоздержанности сотнями каждый день.

Сем Минеев, обладавший известным образованием, «II товился» по способу первых: набивал, как мог, свою мшпну и потихоньку скупал драгоценные камни, за- II in нал их в широкий замшевый пояс, который он Носил на себе, под кольчугой. Рассчитывал, если толь- ко удастся уцелеть, найти случай сбежать и сбежать именно в Пруссию, где ему пришлось побывать в кон- И' Семилетней войны под начальством Фермора и где жизнь, так хорошо налаженная, пришлась ему тог- да по душе. «Проберусь к немцам, куплю где-нибудь мызу, женюсь на немке,— они, немки, хорошие хозяйки да и жены неплохие, не то, что наши кувалды. 1аведу хозяйство, буду век доживать на покое!» — мечтал он.

321