Публичное одиночество

Но независимость от чего? Независимость правой руки от туловища или левой руки от правой довольно чревата. Поэтому мне думается, что рано или поздно все равно мы поймем, что мы сильнее, мощнее и талантливее тогда, когда мы единый союз, единая страна. И в этом отношении, я думаю, достаточно много людей трезвых, которые поддерживают наше руководство Союза и о стране думают в этом же плане. (VI, 3)

(2001)

Интервьюер:Вы имеете претензии к кому-то из своих предшественников на месте главы Союза?

Имею.

К Элему Климову, Андрею Смирнову, Сергею Соловьеву.

Климов и Смирнов были излишними романтиками?

Не знаю.

Я могу отвечать с того момента, когда сам пришел в Союз. Мы упорядочили бумаги – их раскрадено кошмарное количество, финансовые документы хранились в коридорах в открытых шкафах – что хочешь бери и переписывай. Это раздолбайство, граничащее с преступлением. Свой угол обустроить, телогрейку надеть, чайничек поставить, двести пятьдесят граммов накатить, а на остальное наплевать…

Зачем я пришел в Союз? Давайте разберемся…

Я пришел в Союз, вот клянусь вам, от стыда: помочь умирающему организму. Я могу с чистой совестью выйти на любой хурал. Я ничего не взял чужого. Другому этот пост дал бы связи, но у меня они уже были. И я не стал экономить их для того, чтобы потом, скажем, выпросить деньги на собственные фильмы. Я чечеткой выбивал пыль из ковров в начальственных кабинетах. Визировал бумаги, доказывал…

Короче, все эти три года наша работа напоминает труд золотарей и сантехников – вывозим говно и латаем трубы. (I, 82)

(2001)

Интервьюер:Скептики после V Съезда в один голос заметили, что Союз кинематографистов устал и постарел.

Сегодня Союз кинематографистов постарел. Это правда. На пленумах и съездах говорят не о творчестве, а про недвижимость.

Хорошо это или плохо?

Это вынужденная ситуация. Мы не можем говорить о творчестве, о молодежи и стариках, если не сумеем обеспечить ни тем, ни другим нормальную жизнь. Ищем механизмы, которые могут их защитить.

После приема по личным вопросам я выхожу абсолютно опустошенный, потому что приходится сталкиваться с такими ничтожными проблемами! Но, увы, это проблемы жизни и смерти, когда дело касается восьми долларов на лекарства великой актрисе. Как с актрисой можно говорить о концепции художественного образа, если у нее очень болят ноги, а этих восьми долларов на лечение нет!..

Моя задача заключается только в одном: создать единый механизм, обеспечивающий защищенность моих коллег вне зависимости от того, какой сумасшедший или самодур придет на мое место, место председателя Союза кинематографистов России. Этот механизм должен быть вне зависимости от личности. А сегодня, к сожалению, очень многое держится на том, что я хожу и прошу… (I, 83)

(2002)

Как у председателя Правления Союза кинематографистов России у меня на сегодняшний день есть простая и ясная задача, поставленная съездом кинематографистов.

И я как могу ее выполняю – спокойно и последовательно. Как в рассказе Пантелеева «Честное слово».

Помните?

Снимите меня с поста, освободите, и я займусь более интересным для себя делом. Согласитесь, есть более интересные дела, чем биться за украденную собственность Союза кинематографистов России, как, например, Киноцентр в Москве, или читать бог знает какую чушь про себя и своих товарищей только потому, что Правление Союза решило реорганизовать структуру Дома кино.

И поверьте, делаю я это с абсолютно чистой совестью, вспоминая слова замечательного Василия Шукшина: «Счастье – когда смелый и прав». (I, 92)

(2003)

Интервьюер:Свое председательство в Союзе Вы не раз называли тяжелым бременем…

Да. Потому что это неблагодарный труд. Ничего за это время, кроме зависти и злости, желчи и откровенной лжи, я не видел.

По сути дела, это называется травлей.

Но за это время я научился слушать, научился слышать. Потом я научился делать вид, что слушаю, когда имею дело с бредом каким-нибудь. Я научился терпению. Это важная вещь, это то, что называется в православии смирением, послушанием.

За это я, безусловно, благодарен Союзу. (I, 101)

(2004)

Интервьюер:По-прежнему ходят слухи, будто Союз кинематографистов будет распущен и реформирован в профсоюз.

Кто собирается распускать Союз? Кому могло прийти в голову, что собственность Союза передадут мифическому профсоюзу? Вы загляните в закон – это даже по закону сделать нельзя!

Вопрос о создании профсоюза поставили на последнем съезде сами кинематографисты, чтобы защитить тех работников отрасли, которые не входят в Союз. Это серьезная длительная работа.