Публичное одиночество

Дети советуются с Вами в непростых жизненных ситуациях, приезжают поговорить один на один, доверяют какие-то тайны?

Когда припекает – да, но наши отношения построены таким образом, что они до конца пытаются разрешить свои проблемы сами. Когда не получается, приходят ко мне, и я считаю, что это правильно. Иногда, видя, что они еще могут побарахтаться, предлагаю им попробовать выплыть самим – если и после этого что-то не удается, подставляю плечо. (I, 137)

(2010)

Интервьюер:Дочка Надя стала актрисой?

Она окончила МГИМО, факультет пиара. И я очень рад, эта профессия всегда ей может пригодиться…

Она очень хорошо, надеюсь, сыграла в нашей картине. И еще в одной. У нее большой круг интересов: она любит сниматься, читать, хочет продюсировать и, я полагаю, играть в театре, ездит в монастыри… Она живой человек и настоящий товарищ…

И я очень рад, что она не стала заложницей профессии, которая сама по себе очень зависима. И думаю, она счастлива, потому что она может выбирать, будет сниматься только в тех проектах, которые ей очень нравятся… (I, 142)

(2010)

Интервьюер:В отличие от Анны Михалковой, Надежда не обладает солидным актерским опытом и многочисленными призами – признаниями ее способностей…

Мне более важно мое признание ее мастерства. Она очень профессиональна! Она меня поразила.

Откуда это взялось?

Генетика?

Может, и другое: она смотрела, слушала, впитывала?

Я наблюдал еще тогда, когда ей было шесть лет, как она входит в роль, накачивается, готовится. Подсознательная концентрация, лишенная профессионального навыка, сейчас выросла в удивительные способности. Уверен, если она по этой дороге пойдет, то станет большой актрисой.

Важно было снять в этом фильме «Утомленные солнцем – 2» детей – ведь, кроме Надежды, играют еще Анна и Артем?

Я к такому шаманству отношусь легко. Просто в своих ролях они на месте – я в этом абсолютно убежден. (I, 143)

(2010)

Интервьюер:Как же Вы не побоялись отправить на такие съемки «Утомленные солнцем – 2» собственных детей?

Ну это скорее говорит об их достоинствах, а не о моей жестокости. Значит, был в них уверен. Значит, знал, что не будет за них стыдно. У Нади ведь роль наисложнейшая. Так она стремилась сама все делать, без дублера.

Без усилий не будет результата!

Неужели ни разу за дочь сердце даже не ёкнуло? Не по-режиссерски – по-отечески?

Ёкало, и часто.

Однажды на зимних съемках она цемента наглоталась. Дело в том, что цемент удобно запускать ветродуем вместо снега, когда снимается пурга и метель. Честно говоря, думаю, снимать «на цементе», когда в кадре живые артисты, – в какой-то степени противозаконно. Но, когда я понял, что Наде в лицо порывами летит цемент, изменить что-то уже было невозможно. К концу эпизода Надя стала задыхаться, зашлась от кашля. Цемент забил дыхательные пути. Плюс сцена снималась на страшном морозе. Пришлось отпаивать Надю чаем, заставили даже глотнуть спирта – чтобы хоть как-то отогреть. Все обошлось – Бог миловал…

Ваша супруга Татьяна не просила Надю пожалеть?

Конечно, просила. Но, думаю, пойди я жене навстречу, сама Надя бы не простила мне этого. Надя – перфекционист по сути своей. В этом мы с ней похожи. Она сама настояла на том, чтобы не пользоваться никакими возможными послаблениями, вроде лишний раз вызвать дублера или забежать на морозе в вагончик погреться. В этом она настоящий друг, профессионал и партнер, на которого можно положиться. И это касается всех – и Анны, и Тёмы. Надо стоять – стоим. Надо ждать – ждем. Надо – значит, надо.