Публичное одиночество

Есть такое слово – обожание. Вот обожание и боготворение есть единственно правильное российское взаимоотношение между детьми и родителями.

Это традиция в нашей семье. (II, 23)

(1993)

С моими детьми у меня бывают конфликты.

Но я в достаточной степени проявляю себя жестко, ибо считаю (может, и ошибаюсь), что Россия – особая страна, и любовь к детям у нас совершенно другая, и свобода по-иному понимается. Конфликты я пытаюсь разрешить мирным путем, но их исход, как правило, предрешен. И не в пользу детей.

Когда моего старшего сына забирали в армию, а была возможность оставить его в Москве, отдать в кавалерийский полк под Москвой, в ансамбль и прочее, то я, используя свое влияние, попросил тогдашнего начальника погранвойск отправить его на Дальний Восток, в пограничный флот. И делал я это совершенно осознанно, ломая себя как отец, но я знал по себе, что человек, который хочет жить в этой стране, должен иметь иммунитет. И разницу между жизнью в Москве и на Дальнем Востоке он должен ощущать и сам делать выводы из этого.

Самым большим подарком для меня в результате стало то, что я начал получать от него потрясающие письма. Да, сначала он просил прислать ему двухкассетный «Шарп». А потом написал: «Знаешь, пришли мне вместо «Шарпа» пару шерстяных носков». И эта естественная, нормальная переоценка произошла без всякой спекуляции: «давайте будем ближе к народу».

Думаю, что человека из него сделали именно эти три года. Он вернулся совершенно иным, причем не поломанным, нормально «оттрубил» от звонка до звонка. Думаю, что этим я помог ему больше, чем если бы он прослужил в ансамбле, потом бы комиссовали и поступил бы куда-нибудь. (I, 46)

(1994)

У меня четверо детей, двое из них поступали во ВГИК.

Я им тогда сказал: «Про вас всегда будут говорить, что все, чего вы добились, это благодаря отцу. Мне говорили то же самое. Но в глубине души вы должны быть уверены, что ваши успехи – ваша заслуга».

И никогда детям в их профессиональном продвижении не помогал. (I, 57)

(1994)

В мою задачу входит – не мешать им и не обязывать…

Я не помогал Ане и Тёме поступать в институт, не прилагал никаких усилий – тому есть свидетельства всех, кто бы очень хотел, чтобы было наоборот.

Я так воспитан родителями.

В свое время они не знали, куда я поступаю, куда ушел служить. Отец получил от меня письмо из армии, когда я уже был на Дальнем Востоке… (I, 65)

(1999)

Интервьюер:Бывает ли, что Вы извиняетесь перед своими детьми? Да. Я это делаю с наслаждением.

Мне очень приятно извиниться, когда я бываю неправ, а самое главное, я знаю, насколько им важно, что я извинился. (II, 31)

(2002)

Интервьюер:Не скучаете по старшей дочери, Анне: ведь она вышла замуж и живет теперь отдельно, своей жизнью?

Замечательно, что у нее есть своя жизнь. Ведь и мой покой зависит от сознания того, что у нее все в порядке. Она настолько сейчас успешна и самодостаточна, что не нуждается в моей помощи.

Это для меня радость и счастье. Значит, все хорошо. Так и должно быть.

Поужинать или куда-то съездить вместе – ради бога, с удовольствием. В нашем доме у каждого из детей есть комната. Всегда в любое время они могут приехать и пожить с нами. Но я не сторонник того, чтобы все время держать их за узду.

Да, было время, когда дети должны были быть со мной. И я всегда появлялся в их жизни, когда был им необходим. Но никогда нарочито не демонстрировал свое отцовство и воспитание. (II, 41)

(2002)

Вопрос:Вы смотрите с вашими внуками «Спокойной ночи, малыши!», которые ведет ваша дочь Аня?

Когда Аня ведет передачу, я обычно чем-то занимаюсь, а вот внуки точно смотрят.

А сколько у Вас всего внуков?

Пять голов, жду шестого. У Ани – двое, у Степана – трое. И теперь вот у Тёмы.

А Надя не собирается?

Ей пятнадцать лет. И еще она должна сняться в моем новом фильме.

А как Вы представляете себе ее будущего мужа? Он должен быть творческим человеком или политиком?

Надя настолько сильный человек, что там ничего пустого не пройдет. Кто бы он ни был по профессии. (I, 90)

(2004)

Вопрос:Ваша младшая дочь Надя… почему она не пошла по стопам отца, а поступила в МГИМО?

Зачем ей идти по моим стопам?..

Пусть пока сначала языки поучит. Она очень разумно это для себя решила, сама поступала, без какой-нибудь там моей помощи (хотя никогда и никто мне не поверит). Ничего, кроме фамилии, у нее не было. Учит английский и, наверное, возьмет итальянский и французский.

Она вкалывает, как лошадь, поверьте мне.

Она же одеждой занималась.

Это такое…

Увлечение?