Птенчик

Она взяла из стопки верхнюю папку, полистала её и отодвинула на край стола.

– Курение убивает, – сказала Далия.

– Собачья жизнь убивает, – Анита усмехнулась. – Я не боюсь смерти, детка. Когда отец заберёт меня домой в преисподнюю, я буду прикуривать от адского пламени.

Риккардо посмотрел в коридор. Среди надрывных стонов и умоляющего шёпота раздавалось шарканье. Доктор Норвелл шлёпал остроносыми туфлями мимо комнат со скулящими пациентами и закрывал пропущенные санитарами смотровые окошки, не отрываясь от чтения папки с надписью «Джим Скатборг» [1].

Риккардо ходил с Джимом в класс по обществознанию. Они не общались, и всё, что знал Риккардо о случившемся с Джимом в августе, было со слов отца. Он рассказал, что Джим задел велосипедом мотоцикл шестнадцатилетнего Уилла Боулза, который оценил ущерб в непомерную сумму – шестьсот долларов. Для понимания аппетитов Уилла отец привёл в пример цены за молоко – тридцать три цента и фунт мяса – доллар и тридцать центов: мотоцикл не стоил шестьсот долларов, даже если его собирал вручную Джимми Картер [2]. Но Джим Скатборг, запуганный крепким хулиганом, не думал об обмане и не признался в долге ни родителям, ни брату: Уилл пригрозил, что родители найдут голову Джима на газоне, если он пожалуется им или не заплатит.

Третьего августа Уилл устроил аукцион: он продавал места на шоу-эксперимент, в котором Джим в счёт долга проверит теорию японца Ли Чана о «параллельном мире». Согласно теории, лифт способен перенести человека в «отзеркаленную реальность», если останавливаться на определённых этажах. «Отзеркаленная реальность» – та, в которой человек, проводивший ритуал, останется один. Ли Чан утверждал, что на пятом этаже к желающему попасть в «параллельный мир» подсаживается призрак, притворяющийся женщиной, но разговаривать с ним нельзя, а, чтобы вернуться назад, ритуал необходимо повторить в обратном порядке.

Вечером того же дня, в заброшенной десятиэтажке, куда Уилл привёз Джима, Ли Чана и четырёх парней, купивших билет на представление, из отцовского пистолета, который Джим прихватил с собой, он застрелил женщину, подсевшую к нему в лифт на пятом этаже. Шериф обнаружил её труп на крыше, там же находился невменяемый Джим: обхватив голову руками, он мычал и покачивался.

Когда личность убитой установили, шериф опросил её знакомых: ни родных, ни друзей у неё не было. Они сообщили, что женщина (шериф не запомнил её имя, хотя прежде на память не жаловался) имела страсть к фейерверкам, но боялась огня, и таскалась в многоэтажку, чтобы выцепить какого-нибудь подростка, разрисовывавшего стены этажей. Она просила его подняться с ней на крышу и запустить фейерверк, и платила за помощь деньги, некоторым, особо понравившимся, немалые.

Видя сомнение в глазах шерифа, каждый из опрашиваемых упоминал мёд: «Вы же не откажитесь от мёда, если боитесь пчёл?». «Да, но я не полезу в улей», – отвечал шериф. «Полезете, – улыбались они, – если рядом будет молодой и храбрый пасечник».

Шериф не смог выяснить, что произошло между женщиной и Джимом: она мертва, а он с тех пор не проронил ни слова. Джима определили в психиатрическую лечебницу, но прогнозы доктора Норвелла не радовали полицию: если Джим и заговорит, то не раньше, чем через полгода. Даже череда раскрытых краж после аукциона, на котором Уилл Боулз заработал больше семисот долларов, украденных участниками у друзей и родственников, не утешали шерифа: история Джима волновала его сильнее.

Жители шептались, что бедный мальчик стал убийцей поневоле: они жалели его, верили и повторяли, что он выстрелил, потому что защищался, и Риккардо, наслушавшись их, занялся самовнушением. Он убеждал себя, что Моранди тоже защищался, однако, детали убийства, как то, что Моранди вырезал кадык у живого человека, не давали оправдательным мыслям задержаться в голове. «Он убийца! Убийца! Не жертва!» – вопил рассудок, но сейчас, когда доктор Норвелл приближался к столу медсестры, просматривая записи о текущем состоянии Джима Скатборга, чаши весов в душе Риккардо пошатнулись и разбились: любовь к брату перевесила принятие, что он совершил преступление осознанно.

– Почему ты называешь санитара «призрачным детективом»? – спросил доктор Норвелл, встав у края стола. Занятый чтением, он не увидел нежданных посетителей. – Где ты откопала столь литературные образы?

– В детстве мой сын Дэвид обожал комиксы про «Доктора Мистика». И когда этот уродец с квадратным подбородком, – Анита покосилась на санитара, топтавшегося в коридоре, – переступил порог лечебницы, я накинула ему на плечи красную тряпку. Не отличить от Доктора Мистика! А второй стал «Вампиром», потому что припёрся следом за дружком, – Норвелл улыбнулся. – Ты не читал эти истории, Джеймс? Хочешь, я поищу в гараже комиксы, если они, конечно, не развалились от времени вместе со мной?

Он закрыл папку и передал Аните.

– Риккардо? – удивился Норвелл и глянул на Далию. – А вы кто?

– Сестра! – брякнула она первое, что пришло в голову.

Анита усмехнулась.

– Одно лицо!

Норвелл перевёл взгляд на Риккардо.