Пташка

Гнеда похолодела и напряжённо всмотрелась в него. Высокий открытый лоб, прямой выдающийся нос, жёсткая, готовая для насмешки черта губ. Янтарные глаза, светящиеся умом и властностью. Чистая кожа, тронутая сетью мелких морщин, особенно у рта и надломленных бровей.

Вдруг девушку осенила догадка, заставившая её пошатнуться. В глазах потемнело, и она дрожащим от волнения голосом спросила:

– Господин, ты – мой отец?

Чужак замер и изменился в лице. Он оставил не до конца отвязанный повод и внимательно посмотрел на девушку. Молчание казалось Гнеде вечностью, а он всё взирал на неё, словно не решаясь ответить. Наконец незнакомец сглотнул, будто что-то в горле мешало ему говорить, и ответил другим, смягчившимся голосом:

– Нет. Я не твой отец. Но я знал его. Это я привёз тебя Домомыслу.

– Ты? – воскликнула Гнеда.

– Я Фиргалл из народа сидов. Мой отец – Ангус, князь Дрогеды. Я – последний, кто видел живым твоего отца, и я поклялся спасти тебя. И явился, чтобы сдержать своё слово. А теперь пора отправляться. Обещаю, я всё расскажу тебе. Но нам нужно добраться до безопасного места, здесь более нельзя задерживаться.

На негнущихся ногах Гнеда вернулась во двор. Тихо, чтобы не разбудить спящих, она вошла в дом и осторожно открыла большой ларь, в который Твердята положила на сохранение скромные пожитки своей молочной дочери. Непослушными руками девушка отделила несколько рушников, мешочек с монетами и своими небогатыми украшениями, рубаху и завернула их в холстину. Бесшумно прикрыв крышку, Гнеда окинула прощальным взглядом избу. Сердце стиснуло скорбью. Она только успела привязаться к семье Твердяты, только отведала на вкус настоящей, путной жизни.

Подавив тягостный вздох, девушка вдруг, повинуясь внезапному порыву, легко вскочила на лавку и схватилась рукой за матицу34. Она ещё увидит их, обязательно увидит. А пока пусть дорога её будет прямой и удачной, куда бы она ни вела.

Вернувшись к ожидавшему её Фиргаллу, Гнеда отдала ему свёрток.

– Я не попрощалась с ними, ничего не сказала Пчёлке. Что подумает Кузнец? Да он с ума сойдёт, когда узнает, что я просто бесследно пропала! – спохватилась она.

– Так даже лучше, – бросил её спутник, быстро запрятывая вещи в перемётную суму. – С того, кто ничего не знает, и спроса нет. Верхом ездить умеешь?

Девушка нахмурилась. Он нисколько не сочувствовал ей, и эта чёрствость покоробила Гнеду. Она с тоской посмотрела на сенник, в котором спала ничего не подозревающая подруга.

– Да слышишь ли ты меня? – раздражённо переспросил Фиргалл. Он подошёл к девушке и в упор посмотрел на неё из-под сведённых бровей. – Мои люди видели их в трёх поприщах35 отсюда. Если ты считаешь, что это детские забавы, то зря. Тебя ищут с намерением убить. – Сид отчеканивал слова бесстрастно, и от этого Гнеде стало ещё страшнее. – Они не остановятся ни перед чем. Может, ты хочешь, чтобы в одну прекрасную ночь дом твоей кормилицы сгорел вместе со всеми домочадцами просто потому, что они имели глупость пустить тебя под свой кров? Или желаешь, чтобы у Кузнеца под пытками выведывали, куда ты исчезла?

Гнеда сглотнула.

– Верхом… Да у нас с Домомыслом и козы-то не было, не то, что лошади, – пробормотала она.

Фиргалл кивнул, словно не ожидал ничего иного, и молча подставил ей скрещенные руки, помогая взобраться в седло. Гнеда боязливо ухватилась за луку. Вороной конь скосил на неё блестящий глаз, и девушке почудилась в его взгляде совсем человеческая усмешка.

Не произнося ни слова, Фиргалл тем временем точными, отмеренными движениями подогнал стремена и вставил в них ступни девушки. Гнеда с облегчением увидела, что желваки на его скулах постепенно расслабились. Он сунул ей в руки повод и, властно взяв коня за морду, что-то быстро сказал ему на незнакомом девушке языке.

– Его зовут Пламень, – обратился он к Гнеде. – Он молод и иногда под стать своему имени бывает горячим, но это очень смышлёный конь. Будь с ним смелее.

С этими словами Фиргалл оседлал своего серого жеребца и двинулся в путь. Пламень послушно последовал за собратом. Гнеда растерянно смотрела на проплывающие мимо домики, утопающие в синих складках холмов. Звёзды поблёскивали, равнодушно провожая всадников холодными немигающими очами.

Какое-то время спутники ехали по большой дороге, но затем свернули на извилистую лесную тропу. Поначалу Гнеда была взбудоражена произошедшими событиями, страхом, словами чужака, запахами и звуками ночного леса. Она никак не могла поверить, что совсем скоро откроет тайну своего рождения. Этот человек утверждал, что знал её отца! Но вслед за возбуждением понемногу приходило утомление путешествием и нескончаемыми мыслями и догадками. Кроме того, ездить верхом она почти совсем не умела, с непривычки каждый камень на дороге отдавался болью в ногах и спине. Благо, Пламень покорно бежал вслед за вожаком, не доставляя девушке хлопот.