Псы Вавилона

— Но ведь для чего проводится индустриализация? Именно для этого. Только обладая высоким промышленным потенциалом, государство может разбогатеть.

— Так-то оно так, но когда этот промышленный потенциал достигается за счет рабского труда, он приводит либо к милитаризации государства, либо к социальному взрыву.

— Есть еще и третий путь. Растет промышленное производство, а вместе с ним и благосостояние народа, прессинг государства постепенно смягчается. На смену силовым методам приходит справедливый закон...

— И устанавливается демократия?

— Именно.

— А правящая верхушка добровольно передает власть законно избранному правительству?

— Само собой разумеется.

Человек с саквояжем пожал плечами:

— Конечно, возможно и такое развитие действия, только оно кажется невероятным. Хотя чего на свете не бывает. Но пока что в основе происходящего заложен миф. Точно так же, как в Вавилоне. Даешь башню! — Человек с саквояжем тихо засмеялся. — Из моих слов может возникнуть впечатление, что я — противник власти. Отнюдь нет.

— Вы просто наблюдатель? — предположил Джоник.

— Это несколько ближе, но тоже не совсем точно. К любой власти я отношусь вполне лояльно, поскольку считаю: всякая власть от бога.

— Похоже, темните.

— Под богом я подразумеваю нечто неподвластное человеческому разумению и вмешательству. Тут уж засмеялся Джоник.

— Разве смена власти не дело рук человеческих?

— Не думаю, что это так. Вернее, конечно, это результат человеческой деятельности, но до определенного момента.

— Какого, например?

— Скажем так — критического.

— Но что определяет этот момент?

— А что определяет смену времен года?

— Высота солнца относительно горизонта.

— То есть смена времен года от человеческой деятельности не зависит?

— Ну, естественно.

— Тогда почему вы считаете, что смена экономических формаций зависит от общества?

— Доказано давным-давно.

— Кем же?

— Марксом, например.

— А почему вы уверены, что данный господин не ошибался? Ведь можно привести множество теорий, которые опирались не на экономику, а, например, на божественное провидение.

— Это идеализм.

— А почему вы считаете, что только материалистические теории — истина в последней инстанции? Джоник хмыкнул:

— Разговор зашел в тупик. Вы будете отстаивать свою точку зрения, я свою.

— Вы ошибаетесь. Я достаточно терпим к чужому мнению и не люблю спорить ради самого процесса спора. К тому же я считаю, что при многих минусах у нынешней формы правления имеется один неоспоримый плюс, который перекрывает все издержки. К власти пришли массы. Если до сих пор миром правила относительно небольшая социальная группа, то нынче, в результате невиданной доселе войны и революций, у руля государства становятся самые обычные люди. Они не аристократы, не представители крупной буржуазии. Они — порождение масс и отвечают запросам этих масс За примерами далеко ходить не нужно: Муссолини, Гитлер... наш вождь. Естественно, коли государство не имеет демократических традиций, устанавливается диктатура.

— Вы противоречите самому себе, — возразил Джоник. — Только что вы уверяли меня — всякая власть от бога и деятельность отдельной личности практически не имеет значения. Теперь же толкуете совсем иное. Всем, оказывается, управляют массы. То есть подтверждаете то, что пять минут назад отрицали.

— Видимо, вы просто меня не так поняли. Я не отрицаю историческую роль масс или, допустим, конкретной личности. Но человек всего-навсего орудие в руках высшей силы, пути которой неисповедимы, а помыслы неведомы.

— Отсюда вытекает: на все воля божья. Как господь управит, так и будет. Тогда при чем тут массы?

— Немного не так. Высшая сила, в моем понимании, отнюдь не некое сверхъестественное существо, раз и навсегда установившее определенные общественные законы и общественную мораль. Высшая сила является порождением тех же масс, их привычек, надежд, радостей и страданий, мечтаний, снов, страхов... Перечень этот можно продолжать довольно долго.

— Значит, каждый человек сам создает себе бога?

— Не отдельная личность, а все человечество. И не только ныне живущие, но и все те, кто был задолго до нас, начиная с Адама.

— Нечто вроде платоновской «мировой души»?

— Близко, но не совсем. По Платону, «мировая душа» нечто неизменное, данное свыше, а отнюдь не порождение бытия. На мой же взгляд, именно общественное бытие формирует некую сущность, назовем ее сверхидеей, в свою очередь, управляющую бытием. В результате совокупность содержимого, наполняющего сверхидею, непрерывно меняется, а в результате меняются и общественные стереотипы, в первую очередь мораль. Изменение же морали — определяющий фактор исторического процесса.

— Над вашими словами очень интересно подумать на досуге, — заметил Джоник.

— Подумайте, подумайте...