ПСС. Том 80. Письма, 1909 (июль-декабрь)

С логической стороны рассуждения о том, что для предполагаемого блага многих можно сделать величайшее зло одному, т. е. убить его, еще более несостоятельны. Во-первых, человек не есть во всякое время своей жизни нечто определенное: добрый, злой, разбойник и т. п. Человек постоянно видоизменяется, и человек нынче злой, завтра может быть хорошим. Исправление людей, движение их к улучшению совершается непрерывно, и потому, убивая человека, мы, наверное, лишаем его возможности совершенствования. Это одно. Другое и самое обычное рассуждение, что мы можем решать вопрос о том, что для блага многих нужно убить такого-то и такого-то человека, поразительно явно и нелогично и неразумно уже по одному тому, что если одни люди, собрание людей, суды и всякие правительственные власти могут решать вопрос, какой человек должен быть убит для блага многих, то точно так же могут решать это и всякие другие собрания людей, как это происходит среди революционеров, когда они приговаривают к смерти правительственные лица.

Короли во Франции приговаривали и казнили революционен ров, революционеры приговорили и казнили короля¹ и его сторонников. Наполеон приговаривал и казнил и тех и других. Рассуждение это могло бы иметь смысл только тогда, когда у людей были бы несомненные признаки того, что смерть такого человека или таких людей, наверное, обеспечит благо всех людей, но признака такого нет и не может быть. Самая же большая нелепость рассуждения о пользе и необходимости убийства одних для блага многих видна в непрактичности таких убийств, называемых казнями. Убивают для успокоения общества. Но, во-первых, у каждого убитого есть своя семья, или друзья, или единомышленники, и для этих людей убийства их семьянина, сына, брата, друга, единомышленника не только не успокаивает, но раздражает, озлобляет. Это одно. Другое то, что убийство, совершаемое правительственными людьми, считаемыми высшими, такими, которых предполагается уважать и с которых брать пример поступков, возбуждая к этим людям страх, уничтожает к ним уважение. Если уже такие люди, обеспеченные, свободные, считают, что есть случаи, когда можно убивать людей, то нам-то и бог велел, — говорит или хотя смутно чувствует всякий человек, побуждаемый к убийству своими страстями.

Третья и самая очевидная нелепость рассуждения о том, что правительственные убийства содействуют успокоению общества, заключается в том, что правительственные убийства совершаются не единолично, как убийства, совершаемые разбойниками, но сложным, соединением от царя до палача всех принимающих участие в этом преступном и противном человеческой природе деле. Дело это так ужасно, так противно человеческой природе, что для того, чтобы не чувствовать свою ответственность, люди стараются разложить ее на многих. И, действительно, и царю, и докладчику, и министрам, и секретарю, и судьям, и прокурору, и офицерам (как вы), и солдатам, и тюремщикам, и плотникам, ставящим виселицу, и священнику, и палачу, всем кажется, что не я, мол, это делаю, а я только исполняю свою обязанность. Но это только кажется, В глубине же души все эти люди знают, что они участники преступления, и, участвуя в нем и оправдывая себя, как вы оправдываете казни в своем письме, всё больше и больше развращают себя, а чем больше развращение в народе, тем менее возможна в нем добрая жизнь и тем чаще повторяются и будут повторяться те самые дела против которых по обычным рассуждениям нет другого средства, кроме убийства.

Пишу всё это вам потому, что люблю вас как брата, хотя по возрасту вы, вероятно, годитесь мне во внуки; любя же вас, не могу не желать вам избавления от того ужасного заблуждения, в котором вы находитесь.

Лев Толстой.

Подлинник написан и датирован на машинке, подпись и исправления собственноручные. В ГМТ хранится черновик-автограф первых трех абзацев. Впервые опубликовано без указания фамилии адресата в книге: Л. Н. Толстой, «Не могу молчать», изд. «Единение», М. 1917, стр. 49—52.

Ответ на письмо подпоручика Червонюка (Варшава) от 15 ноября 1909 г., в котором корреспондент, защищая смертную казнь, просил указать, в чем он ошибается.

¹ Людовик XVI, король Франции, по приговору Конвента был казнен 21 января 1793 г.

* 298. И. Е. Комару.

1909 г. Ноября 23. Я. П.

23 ноября 09 г., Ясная Поляна.

Иван Ефимович,

Вы спрашиваете, к кому пойти?

К богу, к тому сознанию бога, которое живет в вашей душе.

Посылаю вам составленную мною книгу «На Каждый День».

Печатается по дубликату подлинника.

В письме от 17 ноября 1909 г. Иван Ефимович Комар, представитель американской фирмы «Ундервуд» в Ростове-на-Дону, после ознакомления с мнением Толстого об общинной жизни спрашивал: «К кому пойти? Как быть и как жить?»

* 299. А. А. Лобову.

1909 г. Ноября 23. Я. П.