Это во-первых. Во-вторых, потому, что исполнение этой заповеди дает высшее благо людям, и, в-третьих и главное, потому, что опыт жизни показывает мне, что как только я всеми силами души стараюсь исполнить эту заповедь, я чувствую, как сказано в послании Иоанна, что бог во мне, и я в нем, и что, любя3 людей христианской любовью, я не только освобождаюсь от всяких тревог, забот, страданий душевных, но испытываю полное блаженство, которое не нарушается, как бывало прежде, мыслью о смерти. Напротив, смерть становится желанным благом, к которому спокойно и радостно приближаюсь.4 Не виноват же я в том, что для меня исполнение учения Христа возможно только тогда, когда я признаю заповедь любви
Очень может быть, что другим нужны при этом еще другие верования, мне же они только мешали, и потому будем уважать верования друг друга, а главное, любить друг друга, что мне по отношению вас легко испытывать, даже невозможно не испытывать.5
Так прощайте же, милая Мария Михайловна. Искренно любящий вас
Лев Толстой.
Печатается по машинописной копии. Впервые опубликовано в газете «Русские ведомости» 1909, № 274 от 29 ноября. Основания датировки: дата копии (31 августа) и противоречащая ей запись в Дневнике Толстого 2 сентября: «Вчера продиктовал... письмо Дондуковой» (см. т. 57, стр. 130). Имеется машинописная копия варианта второй половины письма (незначительные расхождения с текстом подлинника).
О Марии Михайловне Дондуковой-Корсаковой (1828—1909) см. т. 78.
Ответ на письмо М. М. Дондуковой-Корсаковой к сестре Толстого Марии Николаевне, гостившей в то время в Ясной Поляне. Точный текст этого письма редакции не известен. В комментарии к первой публикации письма приведена небольшая выдержка из него.
1 [без причины]
2 Выписка из Дневника Толстого от 18 июня 1909 г. (см. т. 57, стр. 85).
3
4
5
На это письмо был составлен ответ по просьбе М. М. Дондуковой-Корсаковой, но не был ею одобрен и не был отправлен. 15 сентября Дондукова-Корсакова скончалась.
* 116. Н. Д. Бухтеевой.
2 сентября 09 г. Ясная Поляна.
Наталья Дмитриевна,
Очень благодарю вас за добрые чувства и радуюсь мысли, что мог быть вам полезен.
Печатается по дубликату подлинника.
Ответ на письмо Наталии Дмитриевны Бухтеевой от 29 августа 1909 г. из Финляндии с выражением сочувствия по поводу ареста H.H. Гусева и с благодарностью за благотворное влияние, которое оказали на нее религиозные взгляды Толстого.
* 117. Б. А. Елагину.
2 сентября 09 г. Ясная Поляна.
Борис Алексеевич,
Посылаю вам книги, из которых вы поймете, в чем настоящая наука и образование. Ремесло ваше хорошее, и всякий разумный человек смотрит на такого ремесленника не с презрением, а с уважением.
Лев Толстой.
Подлинник написан и датирован на машинке, подпись собственноручная. В ГМТ хранится черновик-автограф.
Ответ на письмо из Владивостока Бориса Алексеевича Елагина (р. 1884), по профессии портного, от 18 августа 1909 г. «Горя желанием просвещения», Елагин спрашивал, не поздно ли ему по возрасту учиться и на пользу ли будет наука при его ремесле (написано малограмотно).
В письме от 18 октября Б. А. Елагин благодарил за ответ и выразил сожаление, что на пять лет раньше не обратился за советом. «В настоящее время самообразование свое считаю опозданным», — писал он. На конверте пометка Толстого:
118. К. П. Ерофееву.
Ясная Поляна, 2 сентября 09 г.
Кирилл Павлович,
У вас есть дарование и, что дороже всего, — верное религиозное мировоззрение. Стих неверен размером, но есть мысль, а это главное. Мечты девочки хороши,1 если бы только исправить стих. Недурны и стихи, отчеркнутые мною карандашом. Напишите о себе: сколько вам лет, кто ваши родители, женаты ли.
Печатается по дубликату подлинника. Впервые опубликовано в воспоминаниях К. П. Ерофеева: «Воспоминания крестьянина» — сборник «Лев Николаевич Толстой», стр. 261.
Кирилл Павлович Ерофеев (р. 1880) — крестьянин с. Пестровки Лукояновского уезда Нижегородской губернии. По профессии маляр-кровельщик. В 1909 г. жил в Уральске.
При письме от 28 августа 1909 г. (почт. шт.) К. П. Ерофеев прислал на отзыв свои стихотворения. Ни его письма, ни рукописи в архиве не сохранилось. Письмо, очевидно, Толстой взял с собой в Крекшино и там его оставил.
1