ПСС. Том 67. Письма, 1894 г.

Протестуя против эксплуатации человека человеком во всех ее формах, Толстой отдавал себе отчет, что обличаемое им социальное зло существует не только в России, но и в других странах. Говоря о бесправии и вопиющей нужде трудящихся и угнетенных масс, он подчеркивал: «И так живут большинство людей во всем мире, не в одной России, а и во Франции, и в Германии, и в Англии, и в Китае, и в Индии, и в Африке — везде».¹⁵

В противовес либералам, которые считали идеалом для России парламентарную демократию на западный лад, Толстой направлял огонь своей критики не только против правящих классов России, но и против общественной системы Западной Европы и Америки. Он в этом смысле продолжал традиции всей передовой русской литературы XIX века, которая в лице своих величайших представителей — от Пушкина и Белинского до Щедрина — сочетала борьбу против русского самодержавия с обличением лжедемократических порядков, царящих на Западе.

В 1894 году Толстой писал сыну Льву Львовичу, находившемуся за границей: «... Мне так ясно то учреждение рабства, которым пользуются люди нашего класса... что рабство это, вследствие которого вырождаются поколения людей, возмущает меня, и я, старик, ищу, как бы мне те последние годы или месяцы, которые осталось мне жить, употребить на то, чтобы разрушить это ужасное рабство; но в Париже то же рабство, которым ты будешь пользоваться, получив 500 р. из России, то же самое, только оно закрыто».¹⁶

За границей — та же несправедливость, та же эксплуатация, то же угнетение масс, что и в царской России, «только оно закрыто» видимостью демократических свобод. Это одна из важнейших мыслей Толстого, многократно им повторяемых в письмах и статьях. В своей публицистике 90-х и 900-х годов Толстой много раз обличал «мнимосвободные» страны Западной Европы и Америки, срывая маски с буржуазной демократии, настойчиво доказывая, что реальная власть в этих странах принадлежит незначительной горстке богачей и глубоко враждебна народу, трудящимся.

Толстой внимательно, неослабно следил за современной ему международной жизнью и приходил к выводу: «Деспотизм, насилие правительств, войны и вооружение всей Европы действительно ужасны...»¹⁷ Он чувствовал, что современная ему политика западных буржуазных правительств, как и политика царской России, чревата в недалеком будущем тяжкими военными потрясениями, которые мучительно отзовутся на судьбах миллионов простых людей. Он в очень резкой форме выразил свой протест против гонки вооружений и подготовки новых войн в статье «Христианство и патриотизм», написанной в 1894 году по случаю заключения военной конвенции между Францией и Россией.

Толстой был убежден, что стремление к сохранению мира соответствует самым коренным интересам громадного большинства людей на всем земном шаре. В современную эпоху, писал он, «всякая война между европейскими народами представляется чем-то в роде семейного раздора, нарушающего самые священные связи людей»; он с удовлетворением отмечал, что «сотни обществ мира и тысячи статей, не только специальных, но и общих газет, не переставая, на все лады разъясняют безумие милитаризма и возможность и даже необходимость уничтожить войну...»¹⁸ Горячо протестуя против «безумия милитаризма», Толстой исходил из естественных, законных требований всего трудящегося человечества.

В 1898 году разразилась война США против Испании. Это была первая империалистическая война за передел колоний; она вошла в историю как одна из главных вех, обозначивших начало эпохи империализма. Отсталая и слабая в военном отношении Испания быстро потерпела поражение. В результате этой войны Соединенные Штаты захватили бывшие испанские колонии — Кубу, Пуэрто-Рико и Филиппинские острова. Вслед за разгромом испанского флота войска США стали беспощадно подавлять национально-освободительное движение на Филиппинах.

Официальная печать и государственные деятели США преподнесли общественному мнению своей страны испано-американскую войну, как войну якобы «освободительную», затеянную во имя избавления Кубы от испанского владычества. Этой демагогии поддались на первых порах даже иные прогрессивно мыслящие американцы. Например, великий американский писатель Марк Твен в начале 1898 года еще воспринимал войну США против Испании как «борьбу за благо других людей» (впоследствии Твен гневно выступил против захвата Кубы и Филиппин).