Психологическая игра. Основнои миф

Игра начинается тогда, когда наружу выплескиваются излишки жизненной силы, когда ее расходование становится чрезмерным и не оправданным никаким очевидным делом, необходимым для выживания.

Игра хоть и учит выживать, не имеет отношения к выживанию, даже наоборот – она транжирит жизненные силы, плюя на все дела.

Глава 7. Большая археология значений. Ушаков

Четырехтомный «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д.Ушакова вышел в 1935 году. Как я уже писал, Евгеньева во многом опиралась именно на него, но различия существуют. И есть то, что было утрачено.

Ушаков тоже исходит из того, что первое значение слова «игра» – это действие по глаголу «играть». Играть же, в первую очередь – это развлекаться, забавляться; резвясь забавляться. И вот возникает вопрос: что такое резвясь?

Сам Ушаков считает, что резвиться – это играть и веселиться, находясь все время в движении. Он приводит примеры и, честно признаюсь, когда их читаю первый раз, прекрасно понимаю. Например: Дети резвятся после уроков. Но когда начинаю вчитываться, теряю всякий смысл: что делают дети? Когда звучит: резво подскочил или резвое дитя, я понимаю: речь идет о скорости. Поэтому рысак может показывать резвость.

Но что делают дети, когда они резвятся? Показывают скорость? «Резво» словари однозначно определяют как быстро, скоро. Но когда словарь Евгеньевой приводит пример: Лошади резво взяли со двора, – я понимаю, что дело не только в скорости. Скорее, в охоте. Они побежали не со скоростью, они побежали с охотой, они соскучились по бегу и потому их не нужно погонять. Они и так резвы, то есть не быстры, а охочи до бега.

И вот получается, что резвиться, это не забавляться, это желать двигаться, и двигаться быстро. Хочу я того или не хочу, но каждый раз меня снова выводит на исходное индоевропейское значение корня, от которого произошла игра, – двигаться, шевелиться. Но с уточнением: охотно двигаться, наслаждаться движением.

Однако это не все, что нельзя утерять у Ушакова. После седьмого значения играть – представлять на сцене, в театре, восьмое значение становится неким психологическим обобщением этого понятия:

«8. Принимать на себя какую-нибудь личину, притворяться, изображая собой что-нибудь. Играть в великодушие. Играть в смирение».

Личность и ее личины – это не просто тело для выживания в обществе, это еще и орудия управления обществом, по крайней мере, отдельными людьми. Изображать собой или из себя – это управлять другими. И потому естественно:

«9. Пользоваться в своих интересах (чем-нибудь, что дает возможность воздействовать на кого-нибудь.). Оратор играл на инстинктах толпы. Играть на нервах».

Играть на инстинктах, играть на нервах – это играть на струнах души, как говорили в старину. Играть, как на музыкальном инструменте. Но ведь и игра на музыкальном инструменте лишь потому действенна, что она передает воздействие прямо на душу. В определенном смысле та же скрипка или гудок, как говорили на Руси, – это игрушечная душа, вынесенная наружу и воплощенная в дерево.

Когда играют на музыкальном инструменте, он работает только в том случае, если удается настроить его на звучания души. В противном случае игра не получается, а игреца прогоняют. Хорошим музыкантом удается стать лишь тому, кто может извлекать свою душу и на время игры вкладывать ее прямо в корпус инструмента. Вот тогда, от движений его рук или пальцев рождается игра, которую мы зовем музыкой…

Опять движение!

Но это движение как-то уж очень прямо связано с душой. Очень похоже, что отгадка прячется там, где душа и движение едины…

В связи с этим мне кажется важным пример, который приводит словарь Ушакова в отношении игры: Дети думают только об игре, забывая об уроках. И вслед за ним четвертое, не слишком удачное с языковедческой точки зрения, значение слова игра:

«4. В древней Греции – празднества, происходившие через определенные промежутки лет и состоявшие главным образом в спортивных состязаниях. Олимпийские игры. Коринфские игры».

На время Олимпийских игр дети, которыми были древние греки, забывали не только об уроках, но и о войнах. Военные действия прекращались ради игр, и греки с не меньшим азартом болели за своих на стадионах, чем на театре военных действий. Игра оказывалась всепроникающей, она была сутью любых состязаний, даже если приходилось жертвовать жизнью тел.

Это невозможно, если играют тела. Это очевидная связь души с движением.

Но не просто с движением. То, что движение должно быть охотным, несущим наслаждение, очевидно. Но вот еще подсказка: