Прыжок леопарда

– Не только, граф. Я разумно полагаю, что Господь, особенно сегодня, что-то не сильно печется о ваших людях. Я вообще умолчу о том, что, не приведи нас всех Господь, он уготовит вам…

Тибо мгновенно сделался пунцовым от злости, с шумом выпустил воздух и прорычал:

– Только не надо меня пугать!..

– Да упаси Боже… – ехидно усмехнулся аббат.

– Тогда, ради чего вы затеяли все это?..

– Ради вашего благополучия, покоя Франции и… – он промедлил, – ради короны Гильома Завоевателя…

От неожиданности Тибо даже покачнулся в седле, машинально подтянул повод и резко поддал шпорами, поставив коня на дыбы. Советник короля улыбнулся, поняв, что его удар попал точно в цель. Гордыня графа схватила за горло своего хозяина.

– Какая, черт меня и вас всех подери, корона Гильома. – Еле слышно ответил Тибо, успокаивая своего декстриера. – Вы, часом, не ополоумели, аббат?..

– Нет, ваша светлость, я в полном здравии… – ответил ему Сугерий, – а вот вам, к примеру, стоит следить за эмоциями…

– Обойдусь, как-нибудь, без советчиков… – буркнул Тибо.

Сугерий еще раз улыбнулся и хитро посмотрел на него:

– Ваш английский дядюшка бездетен и, в конце концов, он не вечен…

– Согласен с вами. Все мы под Богом ходим…

– Вы и ваш брат Стефан, как я понял, являются законными наследниками престола Англии…

– Вы, как всегда, ошибаетесь. – Тибо кинул злой взгляд в строну Гильома Клитона, гарцевавшего на противоположном краю ристалища. – Молодой Гильом имеет большие права на корону.

– Мало ли, мой друг, кто и что имеет. – Улыбнулся Сугерий. – Короне выгодно замириться с вами и вручить вам корону Англии…

– Не понял, переведите на простой язык… – заинтересованно ответил ему граф.

– Нормандия, ваша светлость. Только и всего… – Сугерий гордо вскинул голову. – Взамен, короне нужна Нормандия…

– И это все?.. – усмехнулся Тибо. – А, случаем, Эно или Саксония короне не надобны?..

– Не надо ёрничать! – Сугерий напрягся, на его скулах выступили желваки. – Не надо! Вы тотчас прекратите поединки и прикажете своим псам отстать от молодого де Леви.

– А-а-а! – Засмеялся Тибо. – С этого, аббат, и стоило начинать наш разговор. За «малыша» испугались?

– Пока, ваша светлость, мы всерьез опасаемся за ваше здоровье. Следующий поединщик, коли, меня память не подводит, вы?..

– Ну, и что?!

– А то, ваша светлость, что вам, к моему глубокому сожалению, уважению и сочувствию, надо еще пережить его…

– В конце концов, у меня еще есть рыцари, кто наверняка свернет шею этому выскочке! – Запальчиво ответил Тибо.

– Ну, – улыбнулся Сугерий, – до этого надо умудриться дожить…

Тибо понял, что дальнейшие словесные перепалки ни к чему не приведут, но фраза о короне, оброненная Сугерием в самом начале разговора, запала в душу. Граф внутренне напрягся и пристально посмотрел на собеседника, пытаясь понять, насколько серьезен и принципиален их диалог. Аббат был невозмутим, его худое каменное лицо, изборожденное глубокими складками морщин, не выражало ничего кроме решимости и настойчивого желания добиться желаемого результата.

«В конце концов, – решил Тибо, – чем черт не шутит. Я, пожалуй, соглашусь, тем боле, что, судя по всему, этот пройдоха Сугерий действительно настроен серьезно и шутить вовсе не намерен. К тому же меня не радует то, что я могу выпасть из седла по вине этого юнца, которому, как я уже понял, благоволит сам Людовик…». Он поднял голову, посмотрел на голубое зимнее небо, на котором ослепительно-белыми овечками проплывали редкие облака, прищурился от яркого солнца, пытавшегося согреть прохладный воздух, кивнул головой и ответил:

– Ладно. Мы согласны побеседовать с его величеством по всем вопросам, кои вы, монсеньор аббат Сен-Дени, изволили донести до нас. – Тибо говорил нарочито высокопарным слогом, пытаясь разглядеть эмоции на лице аббата. Но лицо Сугерия оставалось все таким же каменным и невозмутимым. – Вопросы дружбы и мира нас, как верных вассалов, всегда радуют. Что же касается прекращения поединка, то нам, как благородному шевалье…

– Можете не беспокоиться, граф, – Сугерий перебил Тибо де Блуа, – я осведомлен о вашей щепетильности во всем, что касается чести и рыцарской этики. Мы возьмем на себя все вопросы и сделаем так, что мессир де Леви сам откажется от поединка, сославшись на какую-нибудь травму или, к примеру…

– Вот этого делать не надо! – Граф возмутился, подумав, что Сугерий сможет своим невольным и настойчивым желанием добиться мира обидеть или, не дай Бог, унизить молодого Филиппа де Леви. – Молодой де Леви, как ни крути, храбрый и отважный воин. Он достойный сын и наследник мессира, простите, монсеньора Годфруа де Леви, епископа моего стольного города Шартра.

– Нет-нет, ваша светлость, – Сугерий улыбнулся, – я понимаю вашу обеспокоенность за честь юного рыцаря, но поверьте мне на слово, его величество не меньше вас печется о том, чтобы его паладины были защищены. Король придумает совершенно иной способ…