Прыжок

– Можем попробовать, – сказал Фло. – Не более трех биологических объектов. И забрать обратно сможем не сразу, а лишь когда наш корабль приблизится к поверхности.

– Обратно мы можем вернуться на катерах.

– Вы хотите высадиться возле точки выхода?

Горчаков кинул взгляд на экран, откуда смотрели Криди и Ян.

– Да.

– Если речь идет о трех объектах, то я настаиваю на своем участии. – Мэйли подошла к Горчакову. – Вы считаете, в этом вообще есть смысл? Если выход – путь в симуляцию, то что мы сможем сделать?

Валентин пожал плечами.

– Не знаю. Но почему-то думаю, что мы там нужны.

– Командир Горчаков, могу я попросить вас уделить мне несколько секунд приватного разговора? – спросил с экрана Марк.

Валентин посмотрел на Фло. Тот кивнул:

– Нам все равно потребуется несколько минут для настройки.

Чувствуя себя довольно неловко, Горчаков вышел из рубки и закрыл дверь. Спросил:

– Ну что еще, Марк? Ты нашел какую-то ошибку в моих предположениях? Не советуешь идти? Подозреваешь Лючию?

Экранов здесь не было, поэтому Марк ответил лишь голосом из ближайшего динамика:

– Насчет Лючии я вынужден доверять мнению Ауран. Но они большие специалисты по человеческому сознанию… Нет, командир Горчаков. Меня смущает другое. Ваши рассуждения логичны, я пришел к таким же выводам. Но к ним обязаны были прийти и Ракс. Они, как вы понимаете, куда интеллектуальнее меня. Считать умеют, существование остатков прежнего человечества всегда допускали…

– Черт, – Горчаков вздохнул и потер лоб. – Да, ты прав. Но что тут поделать? Даже если они отправили нас с какой-то целью…

– К примеру, с целью доставить в виртуальный мир Стирателей Первую-отделенную… – вкрадчиво сказал Марк.

Горчаков не выдержал и грубо выругался. Потом уже спокойнее сказал:

– Это тем более обязывает меня идти.

– Ксения не член экипажа, – сказал Марк. – И даже не совсем человек.

– Ты тоже не совсем человек и не совсем член экипажа, – напомнил Горчаков. – Извини уж.

– Все нормально. И все-таки? Дело в том, что она очень красивая женщина?

Горчаков подумал мгновение.

– Нет. Наверное, дело в том, что кто здесь человек и кто под моей ответственностью – решаю только я сам.

– Первый после Бога, – сказал Марк с удовлетворением. – А поскольку я атеист, как и мой альтер эго… Хм. Сложный вопрос: является ли Марк Твен моим альтер эго или я его? Снится ли Чжуан-цзы, что он бабочка, или бабочке снится, что он Чжуан-цзы…

Горчаков махнул рукой и потянулся к замку двери.

– Подождите, – сказал Марк. – Я попросил вас выйти для другого.

– Да? – Командир с трудом подавил желание мучительно застонать. – Что еще?

– Почему покончили с собой Двести шесть – пять и его дарственный сегмент?

– Ну так потому, что… – Горчаков замолчал.

– Если бы они промоделировали имеющиеся данные и поняли, что все мы живем в симуляции, – это стало бы поводом, – продолжил Марк. – Существа, у которых есть одновременно и логика, и чувства, могут игнорировать самые страшные вещи: понимание неизбежности смерти, отсутствие смысла жизни, иллюзорность существования. Феольцы – двойственная симбиотическая культура, находящаяся в нестойком равновесии. Для каждого симбионта иллюзорность существования – достаточный повод для самоубийства, пусть и по разным причинам. Однако Двести шесть – пять был умен и профессионален, он понял бы природу Стирателей куда быстрее вас. Тогда почему же они с Толлой-нубом покончили с собой?

– Я не знаю, Марк, – вздохнул Горчаков. – Ума не приложу. И знаешь что? Об этом я подумаю завтра.

Он открыл дверь и добавил:

– Если завтра будет.

* * *

Матиас почему-то был готов к тому, что Георг изменится.

Что-то изначально фальшивое чудилось в его облике. Симпатичный молодой мужчина, уже не юноша, но еще и не совсем взрослый, очень приятное лицо, но не вызывающее ревнивой неприязни излишней красивостью или брутальностью… в общем – парень, приятный во всех отношениях, будто созданный для того, чтобы относиться к нему с симпатией, но и чуть-чуть свысока, как к младшему товарищу или брату. Причем у Матиаса было ощущение, что подобные чувства Георг пробуждал у всех без исключения, словно кто-то мастерски составил образ «молодой человек мужского пола, вызывающий симпатию и доверие».

А уж после слов Ксении о «симуляции», пусть все его чувства кричали, что это невозможно, но…

Но он не сомневался в ее словах.

Матиас был готов к тому, что Георг примет образ мудрого старца или зрелого мужчины.

Или, напротив, обернется какой-нибудь маленькой трогательной девочкой.

Или сверкающим роботом трехметрового роста.

Или монстром, даже отдаленно не напоминающим человека.

Георг превратился в нечто иное.

Там, где он только что стоял, повисло переплетение тьмы и света. Кружащиеся темные ленты с проблесками тусклого мертвенного пламени. Сгустки непроглядной угольной черноты. Застывшие искры света.

В общем, это напоминало объект Люцифер на орбите планеты Мегер А. Только сглаженный, без всяких истончающихся в бесконечность игл и бесчисленных граней.

– Это было смело – явиться сюда, мерзость, – произнесло то, что только что имело облик человека.