Прозревшие в преисподней

– Правильно, Жус. Все правильно, – он отставил бокал, подошел к камину, выбрал из пирамиды новое полено. – На месте Груббера я бы высадился во дворе центрального офиса департамента СОС, для лера поднял бы на ноги всех светил внеземной медицины, тебя действительно сдал бы в камеру к дознавателям, а меня так и вообще шлепнул бы еще по дороге. Вместо этого он меняет курс в последний момент, отпускает фрегат, забрав с него вместо пехоты лишь врача с оборудованием, и сажает всех нас под очень мягкий и обходительный домашний арест. Сам постоянно отлучается, а когда бывает в доме – не торопится задавать вопросы, и уж тем более что-то объяснять. Шестеро его агентов – раздолбаи каких мало. Если бы я видел в этом какой-нибудь смысл – уже через сутки ушел бы от них на Сортировочную, а оттуда… Да куда угодно.

– Семен! – перебила Жустин. – Прослушка…

– Ерунда, – тот махнул рукой. – Груббер и сам все это понимает. Сам факт нашего с тобой разговора, кстати, противоречит любым правилам дознания. Исключить прямое общение фигурантов – первое, что должен сделать самый тупой агент. Эти же еще, небось, коляску Патрику помогли довезти.

Жустин медленно кивнула.

– Из лифта. Там такой порожек у тебя…

– Единственное объяснение, которое мне приходит в голову – Груббер получил больше, чем хотел. Лер с самого начала был целью операции. Я – средством. В изначальный список персонажей не входила только ты, Жус.

– Точно, – она невесело усмехнулась. – Наконец-то до тебя начинает доходить, охотник.

Семен скривился как от оплеухи.

– Знаешь, «Чистоплюй» мне нравился больше.

– Мне тоже. Но он был… недалекого ума парень. Может Охотнику повезет больше?

– Черта с два, – Семен невесело усмехнулся. – И кстати не набивай себе цену, Коготок. Как мы уже выяснили на прозревшую ты не тянешь. Иначе Груббер без колебаний сдал бы тебя в ближайшее отделение контрразведки. Его департамент чужими интересуется мало. Предпочитает находить врагов среди своих.

Жустин, подумала, потом кивнула.

– Да, Охотник такой же осталоп как и Чистоплюй. Ладно. Бог с вами с обоими. В палату меня отвезешь? Устала…

Семен пожал плечами. Не он добивался этого разговора, а все-таки нарвавшись, ни чего нового не услышал. Молча поднялся, подошел к креслу, взялся за рукоятки.

– На первый этаж, – уточнила Жустин.

– Я знаю, – он подтолкнул кресло к двери.

Дежурный агент в коридоре профессионально стойко переносил скуку. Стул, притащенная из какой-то спальни тумбочка, планшетка в руке, на экране то ли газета, то ли порно. Пост охраны. Н-да…

– Мы на первый, – прокомментировал Семен, прокатывая Жустин мимо агента к лифту.

– Только холл, кухня и сортир, – машинально отозвался агент. – Шлюз и подвал запрещены.

Семен закатил Жустин в лифт, задумчиво нажал кнопку. Что же ты творишь Груббер? Что ты нашел, чего сам Семен до сих пор не заметил? Эти агенты, предназначенные для единственной строчки в отчете: «объект под охраной…». Эти камеры, открыто расставленные на треногах по всем углам: «объект под наблюдением…». Слава богу, врач настоящий. Хотя… Если таковым считать судового медика с фрегата третьего класса…

У двери одной из вечно пустых раньше комнат для прислуги, наскоро превращенных в межпланетный госпиталь, Семен задержался.

– Жус, – позвал он. – Зачем ты приходила?

Повернув к нему лицо, она устало подняла веки – ни как не могла отделаться от этой бесполезной теперь привычки.

– Я боялась, что на самом деле тебя нет в доме. Хотела… услышать.

– Жаль, – он откашлялся. – Я, было, надеялся, что хотела рассказать… Ладно, через пару дней док вытащит из-под тебя каталку. Может, к тому времени созреешь. Нет?

Не дожидаясь ответа, он толкнул кресло в комнату.

– Майк, привет. Пациентку не терял?

– А, Симион! – радостно сообщил врач. – Этой пациентке давно пора бегать на прогулки с заводными парнями, если бы Фил не просил быть с ней помягче!

Занимавший угловой диван агент охраны осклабился. Семен тоже сделал вид что улыбнулся.

– Полегче, док, полегче. У нее проблемы со зрением, а не со слухом. Твой флотский юмор сейчас вгонит мадемуазель в краску.

– Не будь мадемуазель в каталке, она сама бы кое-что, кое-кому вогнала, – холодно отозвалась Жустин.

– О-о, – подхватил Майк. – Вот это мне уже нравится. Неделя сплошной депрессии – многовато для выздоравливающей. Видит бог, я был готов прописать ей бокал сухого мартини и SPA-процедуры на побережье Ля Боль.

– Боюсь, Фил такого назначения не оценил бы. Когда он вернется кстати?

– Мне не докладывал, – Майк пожал плечами.

– Завтра к утру обещал, – произнес агент. Подумал и добавил: – Вообще-то, Сикорский, тебе сюда нельзя. Только холл, кухня и…

– И сортир, – с готовностью подтвердил тот. – Все, уже ухожу. Майк, выйди на минутку…

Док сморщился, с неохотой поднялся, шагнул за Семеном в коридор.

– Что скажешь, Майк? Когда поднимешь ее? – Семен кивнул в сторону закрытой двери.