Прозревшие в преисподней

В тот же миг изуродованный салон и лица людей осветились яркой белой вспышкой. Короткий луч метнулся между поднявшимся на локте святым отцом и ближайшим к нему десантником. Пронзил пирата насквозь, расплескав пластины бронежилета, выбил искры из потолка, и тут же прыгнул в сторону, к следующему…

И помещение внезапно взорвалось движением.

Двое десантников у выхода вскидывали оружие, еще не осознав где источник угрозы. Еще двое над телом Нэсултэ, только начали оборачиваться. Что-то бессвязное начал кричать референт, загораживаясь планшетом. Один из охранников господина Сурэ схватил босса за жидкие волосы, увлекая того в коридор, второй сверху, с высоты своего роста рушил кулак на челюсть господина Куартьеро. Штурмовик, державший Семена слева ослабил хватку, внезапно обнаружив другую опасность…

Ну, стало быть, вот он и момент.

Луч настиг третьего пирата – у входа – мимоходом обезглавил, метнулся куда-то в сторону… И тогда наконец ударили пули – сразу из трех стволов. Два ожесточенно дырявили кресло вместе с серым телом на нем. Третий ствол оказался в руках у Семена.

…В падении с перекатом – обоих своих конвоиров…

…Снова перевернуться… Налево, налево за чье-то уже рухнувшее тело!..

…И в ответ – коротко, метко, и совершенно механически…

А пока руки делают привычное дело, в голове одна единственная мысль: – «Жустин!..»

Когда магазин, наконец, опустел, в салоне не осталось на ногах ни одного человека. Кто-то еще дергался по полу. Большинство рухнули мешками и больше не двигались.

Семен выпустил из рук дымящийся карабин, бросился к креслу.

– Жус! Черт! Ты как?

– Спокойно… Охотник… – прошептала та. – Почти нормально…

Он не поверил. Слишком настойчиво она пыталась закрыть ладошкой…

– Покажи, – выдохнул он. – Жус, не бойся. Покажи мне.

Сопротивляться она не могла. Семен отвел руку и задохнулся от ужаса. Под левой ее грудью, почти утонув в мякоти халата, торчал дротик, точно такой же что убил дочь председателя.

– Жус… – выдохнул Семен. – Милая… Не бойся, я сейчас… Я что-нибудь!.. Ну можно же что-нибудь сделать, нет?

– Спокойно… – повторила она, так же тихо, как и в первый раз. – Ты тоже не бойся… Я не умру… По крайней мере – не сразу…

Тот стеклянным взглядом уставился на блестящее оперение. Халат был слишком толстый и пушистый, скрадывающий контуры тела. Председатель мог ошибиться всего на пару сантиметров…

Вот только он не ошибся. Человеческое сердце было бы пробито в самую середину.

– Оно у меня… не там… – прошептала Жустин. – Справа… И ниже… Он не мог знать…

– Так… – Семен сглотнул. Сухое горло, словно наждаком, дерануло пороховой гарью и паленой человеческой плотью. – Ну что ж, слава Единому…

Да, это конечно бывает и у людей. Транспозиция органов даже не болезнь, просто редкое – уникальное – строение организма… Вот только не слишком ли много совпадений для одного дня?

– Коготок, – выдавил он через охрипшую гортань. – Только пойми меня правильно, Коготок… Ладно? Ты ведь – человек?

– Двуногое, прямоходящее… – она попыталась улыбнуться сквозь боль. На ощупь нашла его руку, сжала перепачканными в крови пальчиками. – Так что… почти…

– Кто ты, Жус? – Семен повторил вопрос, заранее холодея от мысли, что знает, каким будет ответ. – Хотя бы сейчас не шифруйся.

– Я не скажу… – прошептала она. – Ты же знаешь… Как больно, сволочь!.. Легкое – плохо… Оно у меня одно… Не спрашивай больше об этом, Семен…

– Отлично, – отозвался землянин, едва сдерживая нервный смех. В ответе, который Жустин так и не дала, он уже не сомневался. – Да нет – просто зашибись! Кажется, нам будет что обсудить, пока ты регенерируешь. Или как там у вас это происходит?

– Ни как. Без помощи… не заживет. Или… может, сам добьешь?

Смотреть в ее почти черные, наполненные плохо скрытым ужасом и давней запекшийся кровью глаза было страшно, и Семен сдался.

– Ладно, ладно, Жус… – он сжал в ответ ее ладонь. – Вот еще выдумала!.. Где на этой посудине лазарет? Ты ведь подскажешь мне, что делать?

– Я?.. – она судорожно сглотнула. – Ну, тогда мне конец, Охотник…

2.

– Ваш глинтвейн, сэр…

Семен, не оборачиваясь, протянул руку и получил в нее высокий теплый бокал.

– Спасибо, Патрик,

– Что-нибудь еще, сэр? – Дворецкий помялся. – Может быть плед? Или пятый скрипичный концерт Моцарта?

– Ни чего, спасибо, – повторил Семен. – Хотя… У нас еще остались дрова?

– Конечно, сэр. Перед вашим последним отлетом я как раз заказал два кубометра. Их доставили только вчера.

– Вчера? – Семен нахмурился. – Право, не заметил… Что ж, тогда разожги-ка, старина, камин в гостиной. Я скоро подойду.

– Конечно, сэр. Однако… С вашего позволения…

– Ну что еще?

– Только расход кислорода, сэр… С тех пор как в доме появились новые гости…

– Патрик! – Семен приподнял бровь и комично повысил голос. – Неужели ты думаешь, что я больше не в состоянии оплатить лишний десяток кубов воздуха?

– Простите, сэр. Я видимо отвык от большого количества людей… Если у вас нет других пожеланий?..

– У меня нет, Патрик. Зайди к мадемуазель Жустин. Если у нее тоже нет пожеланий, можешь быть свободен сегодня.