Прозревшие в преисподней

– Падре, – позвал Семен, с уважением дослушав до конца витиеватую тираду на лерском: что-то о дьявольских проклятьях матерей грешников… Или грешных матерей… На этом месте знание языка у Семена дало сбой и он, перекатившись к краю койки, свесился вниз.

Лер был тут, на полу. В той же позе, какую приняло его свалившееся с капитанского ложа тело. Тело отчего-то было без штанов и вовсю отсвечивало тощими серыми лерскими ягодицами.

– Падрэ, твою мать… – просипел Семен, торопливо оглядывая себя. Его штаны, слава Единому, были на месте, да и не смог бы он упиться до такой степени. Ведь, нет?

– Что б ты в своем лерском аду сгорел, пьянь…

Святой отец не отозвался. Судя по продолжавшим шевелиться в беззвучных проклятьях синим губам, он сейчас где-то примерно там и находился.

Семен свесил ноги с койки, осторожно придерживаясь за переборку, подтянул тело в вертикальное положение. Так, спокойно. Спокойно! Ни чего, стоять можно. Значит почти все в порядке. Почти… А еще где-то среди хлама в кубрике он помнится видел аптечку. Сломанную. С лопнувшими шприцами и выдавленными тюбиками… Но анальгетик ведь был в таблетках! Значит, осталось потерпеть еще немного, буквально вот тут за второй дверью…

Лишь перешагнув порог, Семен, наконец сообразил: в его сложностях с координацией похмелье было виновато лишь отчасти. Перегрузка была щадящая – двушка, не больше. Максимум два с половиной, что и подразумевалось программой завершения инерционного участка траектории. Корабль тормозил, и по всему видать был уже где-то неподалеку от назначенной точки встречи. Однако… Это все ведь могло подождать, правда? Ну, минут двадцать ведь могло бы?

В кубрике Семен первым делом отодрал уже знакомую трубку от насоса рециркуляции и долго утолял жажду. Потом потратил еще литра три драгоценной прохладной жидкости, окатывая многострадальную голову и запивая – о чудо! – найденную буквально тут же под ногами пачку заветных таблеток. Таблетки, правда, полагалось прежде разводить в воде, вот только где бы еще взять стакан? Пришлось прямо так, в желудке. Таблетки растревоженной коброй шипели в глотке, булькали пеной и все норовили выпрыгнуть обратно, но Семен справился. Страдая жестокой химической отрыжкой, он, уже почти осознанно, поднялся в рубку.

Здесь все было вроде по-старому. Вот тазик, в который он вчера (а вчера ли?) цедил спиртовой конденсат из гидросистемы внутренних приводов. Вот банки из-под фасоли, которой они со святым отцом поначалу пытались закусывать. Только почему-то смятые, будто каблуками… В пляс они под конец пустились что ли? Здесь же была и недостающая часть одежды падре – похоже, отправляясь спать, тот всего лишь поторопился начать раздеваться.

А вот собственно и сам пульт. И кресло перед ним – почти чистое, только слегка заляпанное… да нет, всего лишь фасолевым соусом!

Семен подобрал штаны лера, брезгливо отер ими подлокотник. Н-да, вот и состоялось прощание с кораблем – верным боевым товарищем…

Пульт, слава богу, был исправен, хотя и тоже не вполне чист. Сверившись со временем, Семен убедился, что собранная в тазик субстанция вырубила его аж на целых двенадцать часов. Если бы за это время их, к примеру догнал корабль прозревших, или они успели бы пересечься с челноком инспектора Содействия… Что ж, это была бы не самая геройская смерть. Однако же – легкая. Знать – не судьба, не заслужил.

С облегчением уронив свои измученные перегрузкой и абстинентным синдромом члены в кресло, Семен проверил результаты обсчета наблюдаемого пространства и решил не удивляться. Лишь удовлетворенно кивнул. Удача это была, или выработанный за годы войны и пиратства инстинкт – так или иначе он проснулся вовремя. Отметка единичной малотоннажной цели светилась даже не на краю обзора – прямо в центре. Нагло, не маскируясь, не пытаясь хотя бы просто нырнуть в кашу пыли и флуктуаций излучений, что догадался бы сделать даже полный дилетант. Просто катастрофическая самоуверенность! Хотя… Вот эта тень, как раз в том самом месте, где еще три дня назад Семен прятался сам… Что ж, умнеешь, инспектор. Прямо на глазах. Без подстраховки на этот раз не рискнул. Эсминец ты конечно с собой не потащил, но все равно взял что-то солидное, фонящее даже сквозь пыль и камни. Скажем – тяжелый сторожевик.

Семен прикинул взаиморасположение кораблей относительно вектора сближения… Нет, не должны были засечь. Узкий луч уйдет в сторону от Лерона и наиболее вероятных траекторий патрульных групп. Настроив условия передачи, Семен подтянул к себе микрофон и щелкнул тумблером.

– Как грубо, Фил, – произнес он, не сомневаясь, что передачу примут. – Прямо подстать фамилии… Не гневи бога, засекай частоту и отвечай на ней же.

Эфир отозвался потрескиванием и щелчками – системы связи двух кораблей синхронизировали коды смены частот. А потом динамик вдруг взорвался совершенно невозможным здесь и сейчас, но таким знакомым и… да чего уж там – желанным голосом:

– Семен! Ты?! Идиот чертов, что ты наделал на этот раз?!