Прозревшие в преисподней

Вздох получился судорожный, свистящий, зато от души. Очень хотелось погрызть ноготь, если бы не лень донести руку до рта. А так оставалось лишь помянуть лишний раз недобрым словом прозорливого амиго.

Одно утешение все-таки осталось: теперь Семен точно знал, почему поспешил убраться с «Луизитании», не тратя времени на прощания. То, что за ним гонится, не должно его настигнуть, когда Жустин будет рядом.

Через три часа, когда коэффициент инерционной массы наконец-то упал на порядок, и перегрузка при неизменном ускорении опустилась до вполне терпимой «двушки», Семен отвязался от кресла, разыскал в извечном бардаке кубрика мятый листок бумаги и заново заточил карандаш. Попытался, было, придумать нечто убедительное, но быстро разочаровался, пожалев мельком об отсутствии на борту умницы Жустин, и вывел:

«Прилетай один. Тоннажем не более 100. Жду двое суток, координаты… Возьмешь эскорт – стреляю без предупреждения, ты меня знаешь. Сикорский.»

Сложив листок знаменитым флотским «треугольником», на внешней стороне он добавил: «Луна Сортировочная», инспектору департамента СОС, лично. Вскрытие приравнивается к государственной измене».

Вполне удовлетворенный обеими формулировками, Семен засунул письмо в грузовой контейнер «курьера», набрал соответствующую программу и вышвырнул через шлюз в космос. Уловив отсутствие атмосферы, миниатюрная ракета сориентировалась в пространстве и молниеносным белым росчерком исчезла из поля зрения. Простенькому ее компьютеру перегрузки были не страшны – дистанцию, на которую пилотируемый Семеном корабль сутки назад потратил шесть часов, «курьер» преодолеет минут за сорок. Почтовая служба космопорта примет корреспонденцию, извлечет послание и отправит опустевшую ракету в утиль. Еще минут через десять разбирающий почту служащий придет в ужас от указанного на треугольничке адресата и примет все меры для скорейшей доставки. Само собой, не разворачивая листа.

Представив себе эту панику Семен, ухмыльнулся, разыскал листок побольше, снова подточил карандаш. Секунду размышлял, подходит ли он для официальных юридических документов. Потом плюнул и приступил: «Я, Семен Бертольдович Сикорский, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю…»

Через три часа он разогнулся, размял пальцы, с удивлением осмотрел на четверть сгрызенный карандаш. Сходил в кубик, сделал нелегкий выбор между кофе и початой бутылкой паршивого лерского виски. Вернулся и продолжил: «…Права на розыск и последующую приватизацию прочего фамильного имущества Сикорских, в том числе медных марсианских копий и водяных скважин, я так же завещаю…»

Еще через два часа он сходил-таки и за бутылкой. Спустя сорок минут она кончилась, и Семен понял, что в этот момент ему придется сделать перерыв. Это же надо! Не слишком и большой в общем-то документ, на который любой захудалый крючкотвор не потратил бы больше получаса, выжал из него все соки!

Перерыв получился серьезным. Вполне достойным проделанной работы. Когда Семен продрал глаза, на пульте нервно и, видимо уже давно, моргал индикатор дрейфа. Торможение закончилось, пирокинетик в ускорителях вяло тлел, корабль, не имея дальнейшей полетной программы, пребывал в относительной неподвижности.

Семен сверился с координатами, потом – со временем, удовлетворенно кивнул. Впереди, тусклым шариком фосфоресцировала звезда системы Лерона-прайм. Отсюда, из внешнего астероидного полукольца, на солнце цивилизации, возведшей в ранг конституции закон божий, можно было смотреть не щурясь. Слишком много пыли было на месте безвестного небесного тела, совсем недавно – всего-то пару тысяч лет назад – превращенного неведомым катаклизмом в кучу медленно разлетавшихся в пространстве бывшей орбиты камней. Бич Лерона-прайм – излюбленная позиция для пиратских засад. По мере перемещения полукольца вокруг звезды, кардиналы были вынуждены перекрывать прямые торговые пути то к яшми – ближайшим соседям, то к чи-чри, временно лишаясь стратегических топливных поставок, то к дроффа и Земле, прекращая на время вялотекущую дипломатию и поддержку собственных оккупационных сил. Однако безумцы не переводились, через блуждающее астероидное полукольцо то и дело пытались прорваться особо отчаянные коммерсанты. Многим – удавалось. Еще неделю назад Семен считал, что всего-навсего исполняет контракт на перехват такого вот безумного негоцианта… Как же тогда все было просто и ясно!

Он вздохнул, подавив минутную ностальгию по таким близким, но уже безвозвратно минувшим временам, и пересел за пульт оператора-маскировщика…

Генералы и писаки-фантазеры до сих пор мечтали о силовых щитах, фазарах, мазарах и плазменных пушках, однако реальность оказалась куда проще.