Прозревшие в преисподней

Чи за болтовней времени не терял. Вся компания вместе с десятком тех же солдат оказывается уже шла вон с летной палубы (из других дверей, люков и ворот прыснули техники по своим рабочим местам, как только они шагнули за порог), по коридорам – другим, не тем по которым шли сюда (и с дороги поспешно рассасывались случайные встречные) по коротким трапам и длинным подъемникам (действительно на магнитной подвеске что ли?) пока не оказались… ну, наверное, в медотсеке. В большом медотсеке. Целый десяток операционных капсул – воплощенная мечта сценариста «Звездной саги». Чуть ли не сотня лежачих мест, разделенных туманным, и наверняка герметичным занавесом. Дальше по центру целых пять столов с нависшими над ним многорукими автоматами – видимо для особо сложных ручных операций. Объем помещения и количество оборудования намекали на промышленные масштабы работы медперсонала. Оно и понятно – огромное судно, должно быть тысячи особей экипажа. В боевых условиях раненные могли поступать сюда сотнями. Сейчас правда из всего медперсонала здесь присутствовала лишь одна особь.

Надзиратель обменялся с ней парой слов и указал Семену на ближайшую капсулу. Вот значит как! Копание, значит, в мозгу инопланетчика даже не является особо сложной операцией!

– Это долго? – спросил Семен.

– Как повезет. От нескольких часов, до нескольких суток. Для этого и капсула, чтобы не испытывать голода, обезвоживания и санитарных неудобств.

– А… это больно? – произнесла Жустин.

Надзиратель пожал плечами и промолчал.

– Как повезет, – перевел его жест Семен. – Сюда что ли залезать?..

…Семьдесят килограмм. Всего-то. А сейчас и того меньше. Да не поднимать – волоком, волоком. Разве это вес для здоровенного, откормленного и натренированного космодесантника – без малого сто кило сплошной опорно-двигательной системы? Плевое дело! Тем более что недалеко. В общей сложности метров сто, не больше…

Семен поскользнулся. Совсем чуть-чуть, еще неделю назад и не заметил бы. Коленка предательски ослабла, подогнулась, и он кулем свалился на пол, с размаху въехав Антохе локтем в глаз.

Антоха не возражал. Лишь его голова дернулась и снова повернулась лицом к Семену. Глаза в глаза…

Семен дождался, пока звездная круговерть в мозгу прояснится, и принялся подниматься. Теперь это было нелегко. Теперь – оно совсем не то, что неделю назад. И даже не то, что вчера. Хотя бы потому, что вчера они с Антохой – почти на этом же самом месте – поднимались вдвоем.

Приняв относительную вертикаль, Семен нагнулся, ухватился за оттопыренный шиворот Антохи и двинулся дальше. Цепляясь за ткань содранными ногтями, хрипло и мощно втягивая горячий воздух широко раскрытым ртом. Воздух, уровень кислорода в котором еще вчера упал ниже предельно допустимых 17%.

Он должен был это сделать. Потому что Антоха наверняка для него это сделал бы. Вопреки бешенному шуму в голове, и потемнению в глазах. Вопреки отказывавшим на ходу мышцам, норовящим удариться в судорогу. Вопреки тому, что последним ему оставалось быть недолго. Еще минус пару-тройку процентов, а может и раньше…

Он уперся спиной в задраенный люк между агрегатным отсеком и ярусной галереей на боевые палубы. Не открывая глаз – все равно почти бесполезно – нашарил кнопку. Люк дрогнул, мягко и бесшумно ушел в пазы. Такой вот идеально работающий атавизм на безвозвратно погибшем корабле. Впрочем, энергии – пока еще тлел пирокинетик в последней топке – у Семена было с избытком. Если б еще можно было поменять пару лишних мегават на пару глотков чистого воздуха! Но система регенерации к работающим атавизмам не относилась.

В галерее было холодно. До озноба. Показалось даже, что и воздух посвежел, и вроде бы легче дышится… Обман воспаленной памяти тела, которому плевать, что свежему бризу – или хотя бы обогащенной кислородом прохладной струе из кондиционера – здесь взяться не откуда. И все-таки легче. Немножко. Совсем чуть-чуть. Да и недалеко уже осталось. Пятьдесят шагов, не больше, до сработавшей еще в том последнем бою аварийной переборки, отсекшей кормовые отсеки гибнущего крейсера от… практически от открытого космоса. Потому что отрезанная лерским лазером главного калибра центральная и носовая часть так и остались на орбите проклятой базы снабжения и конечно была изрезана планетарными батареями в капусту.

Впрочем, за этой переборкой еще не вакуум. Холод уже почти космический, но не вакуум. Вакуум начинался за следующей. А здесь и вправду дышалось немного легче. Кислорода в этом коротком отрезке коридора сохранилось чуть больше, тратить его здесь было некому. Потому что кому тратить кислород в склепе?

Семен сделал несколько судорожных вздохов. Тьма перед глазами посерела, распалась на рой мельтешащий черных точек, сквозь который уже можно было различать предметы.