Прозрачный

Я не находила ничего, я продолжала учиться, работать в больнице, помогать людям, медитировать, одевать все новые и новые амулеты, читать книжки, видеть кошмары и осознанные сны. В стремлениях не носить старые амулеты, а использовать только один из них я снова встретилась с ухудшением самочувствия. Как наказание, за попытки что-то изменить мои ночные гости мучили меня сильнее.

Я понимала, что даже в книгах нет такой необходимости носить с собой массу защитных символов, порой даже разных течений и школ. Скандинавские и славянские руны, тибетские знаки, арабские символы, мантры, сутры, заклинания. Я стала походить на ведьму, мне не хватало разве что сушенной куриной лапки и черепа козла.

Над кроватью у меня висело несколько ловцов снов и еще какие-то странные обереги, коврики, четки, камешки, коробочки. Воспитателям и коменданту общежития я объясняла, что просто коллекционирую все эти вещи, что духов я не вызываю, к сатанистам не имею никакого отношения, просто мне это все нравится.

Хуже было, что многие девочки из соседних комнат, смежных блоков не удовлетворялись моим объяснениям. Им было любопытно, они копировали мое «пристрастие», увлекались всерьез оккультизмом, некоторые даже пытались приносить какие-то жертвы, резать себе руки, ходить на кладбища.

Я много беседовала с этими девочками, объясняла им, что они занимаются ерундой, читала в их сердце, подбирала слова, рылась у них в голове в поисках переключателя. Мне удавалось отговорить одних девочек, но на место них приходили другие.

Это отнимало время. Но меня утешало лишь то, что количество этих девочек, страждущих примерить на себя личину «магии», не бесконечно. Поэтому в какой-то момент проблема приутихла, но стоила мне большой потери сил. Спать снова было очень тяжело.

Прозрачный

Глава 7. Среда.

Я живу на юго-западе города, в доме, с крыши которого можно увидеть поля на окраине, пустыри, гаражи, линии электропередач, два завода, две ТЭЦ, железную дорогу, порт, залив и тающей в дымке центр города. На юго-западе очень много подобных четырнадцатиэтажных панельных домов, выкрашенных в желтый, оранжевый, красный, а то и во все три цвета. Пожалуй, это типовые дома, которые массово строились в далекие 70—80 годы в этих местах.

Меня мало интересует история района и его нехитрой архитектуры, но одно могу сказать: здесь царит полная гармония. Лучше и не представить припортовую окраину, с широкими улицами и проспектами, огромными дворами, пустырями, поросшими камышом из-за излишне влажной почвы, песчаными насыпями, исполинскими грузоподъемными кранами-жирафами, торчащими макушками танкеров и паромов, которые иногда просматриваются в прибрежной зоне, когда стоишь на остановке трамвая.

В моем доме около 12 подъездов, это самое многоподъездное чудовище из всех, которые я видел. Почему чудовище? Потому что напоминает нелогичное уродливое создание в виде слепленных букв «Т», причем вторая «Т» своим левым верхним краем прикреплена к середине горизонтального основания первой. Мой подъезд расположен в центральной секции дома, как и во всех остальных подъездах в нем темно и грязно, один вход ведет к лифтам, второй к лестнице. Подъезд примечателен тем, что проходной и тем, что всегда открыта дверь на крышу, но про это расскажу отдельно.

Я живу на четвертом этаже, поднимаюсь, в основном, по лестнице из-за вечно сломанных лифтов. Моя однокомнатная квартира выходит окнами в уютный тихий зеленый двор. Когда мамы нет дома, я выхожу покурить на незастекленный балкон, смотрю сквозь ветки берез на гуляющих людей.

Двор представляет собой зеленый газон, простирающейся между нашим и соседним домом, шириной чуть больше ста метров. Посередине газона насыпана дорожка, по которой можно пройти в соседние прилегающие дворы.

Слева двор закрывает угол моего же дома, там же находится хоккейная коробка, которая никогда не заливалась и не использовалась по назначению, через дорожку есть детская площадка, – от скуки можно понаблюдать за веселыми детишками и мамочками. Справа тоже выступает угол моего дома и видна моя школа, от которой, в принципе, и тянется это незатейливая тропинка. Когда весна и лето – это самый дружелюбный двор, который я когда-либо видел.

Когда ты ребенок, то белое кажется особенно белым, а черное черным. Дни недели тоже имеют свою красочную категоричность. Понедельник белый, вторник – зеленый, среда – розовая, четверг – фиолетовый, пятница – синяя, суббота – красная, а воскресенье- голубое. Откуда берутся эти цвета и почему именно они сопоставляются именно с этими днями недели? Я очень любил пятницы, можно было не думать об уроках, играть на школьном дворе сколько угодно, или устраивать посиделки у кого-нибудь дома.

Смотреть сказки и мультфильмы, играть или просто прийти домой и завалиться спать, в пятницу после уроков – это особенно приятно. Суббота тоже хороший день, да и воскресенье ничего – ты не в школе, ты не сидишь за партой и не нервничаешь, что не сделал домашку, тебя не клонит в сон на каждом скучном уроке.