Прозрачный

– Н-но ты сама ни во что не веришь. Т-Т-ты сама отказываешься от нер-рац-циональных теорий. Ты вовлекаешь в себя в поиски д-д-духовного знания, д-д-духовной истины, но в эт-то не веришь. П-почему ты считаешь, ч-что д-др-угие должны искренн-не верить, с-с-оздать д-д-для тебя идеальный эргр-р-регор, к-к-который поможет т-тебе лицезреть истину. Ук-к-казать неведомый путь. С-с чего ты в-в-ообще взяла, ч-что есть как-к-ой то Пут-ть? Г-где здесь т-твоя хвал-л-еная р-рациональность? Или т-ты возомнила себя м-м-месией? Ос-с-вободи себя от в-внутренних б-б-локов, а п-п-потом одевай б-браслеты и ищи з-з-защиты, истины, свет-т-а. Или как ты эт-то все н-н-азываешь!

Я зажмурилась и напряглась. Мне самой трудно было во всем разобраться. А чего собственно я ищу, а не слишком ли высоки мои запросы к этому окружающему миру? Действительно, подсознательно я жду какого-то знака, какого-то события, которой подскажет мне или докажет мне правильность пути, который спасет меня от кошмаров и поможет понять, как все устроено и зачем.

– Я просто хочу найти лекарство от своих кошмаров.

– М-может т-тебе с-с-тоит мозг обследовать. М-м-ожет у тебя т-тупо какая-то опухоль. А т-т-ты тут б-бренчишь яз-з-з-ыческими б-браслетами.

– А ты предлагаешь противоречивые средства, то пойти в церковь, то сходить к врачу. – Я улыбнулась, хотя испытывала смятение.

Что может знать и понимать человек, которому только исполнилось 16 лет? Может ли он быть полностью в гармонии с собой, может ли он полностью понимать, чего он хочет и к чему ему стремиться. Те, кто знал, что у меня есть дар, есть какая-то мудрость в том, что я делаю для людей, в том, что я вижу в людях, слепо считали меня эталоном безупречности, человеком просветлённым, необыкновенным, почти святым. Они возлагали на меня какие-то свои несбывшиеся надежды.

Если есть дар у человека, значит он знает гораздо больше, чем знают остальные, значит он всемогущ, в нем есть божественная искорка, которую человек способен передать другим, значит он не имеет недостатков, значит он уже идеален и гармоничен. И их порой удивляло, что сама я нуждаюсь в совете или поддержке, что я не все понимаю, не обо всем имею представление, что я вынуждена с чем-то бороться внутри себя, чего искать. Что я живой человек, еще подросток, не лишённый эмоций и простых человеческих потребностей.

Даже умная Маша периодически об этом забывала, возлагая на меня невероятную миссию по спасению страдающих душ. Может она где-то в глубине души верила, что однажды я посмотрю на Машу или дотронусь до нее, и Маша перестанет заикаться и плохо видеть.

Маша тоже отгоняла от себя эту мысль, так как, тоже была всего лишь подростком, который хочет верить в чудо и иметь хотя бы маленький островок наивности внутри своей души. Островок, в котором сбываются мечты, в котором мир прекрасен, а люди вокруг все очень добрые, где все и все хотят дарить любовь и излучать свет.

После этого разговора я, действительно, решила пройти обследование. Я договорилась в детской больнице, в которой подрабатывала, чтобы мне провели обследование. Я сделала МРТ и ЭЭГ, побеседовала с неврологом. Никаких явных патологий мозга обнаружено не было.

Меня даже спросили, с чем связано желание обследоваться. Я честно сослалась на ночные кошмары. Врачи сказали, что это возможное следствие каких-то детских переживаний, накопившейся усталости, подросткового периода.

Дальнейших исследований мне не предложили. Хотя и некоторые показатели немного превышали норму, например ЭЭГ, показала некоторую сверх активность, но это было не критично и не вызвало у врачей никаких подозрений или поводов к волнению.

Я на этом остановилась. Хотя иногда у меня появлялась мысль прийти в исследовательский институт мозга и сдаться на поруки специалистов. Мол, у меня есть дар, исследуйте его, объясните мне и миру как такое может быть. Но в стране была не очень хорошая обстановка, связанная с исследованиями и наукой. Финансирования не хватало, проекты загибались, в управление научными учреждениями просачивались недобросовестные люди. Люди, которым хотелось купить подешевле, продать подороже, а то и вовсе что-то украсть и быстренько получить за это деньги. Мало кому хотелось думать о завтрашнем дне.

Большинство руководителей хотели побольше получить здесь и сейчас. Не потому что они такие плохие, просто не позволяла ситуация в стране, конъюнктура рынка делать долгосрочные прогнозы, удерживать предприятия на плаву, отстаивать свою точку зрения, получать заказы. Наука очень страдала в это время.

Даже если бы получилось найти 1-го хорошего специалиста, который честно был готов проводить исследования, открывать что-то новое. Ему бы не получилось придать свои идеи огласке. Нашелся бы кто-то, кто захотел бы сделать деньги, кто знал бы как и кому это выгоднее продать. А это опасно. Я колебалась, мне не хватало опыта и понимания, чтобы знать к кому обратится. Все, что я могла, это просто бродить по городу и заглядывать в лица людей, чтобы читать их мысли.