Прознатчик

Явдоха кивнула головой, пристукнула копытцем и фыркнула, намекая, что тоже не против завтрака.

— Хорошо, — против обыкновения гнома не стала препираться. — Но смотри, ты пообещал. Мы быстро…

Быстро не получилось. Пока завтракали, окончательно рассвело. Потом я собирал вещи и грузил их на санки, а гнома, попросив подсадить ее на второй этаж башни, развела там какую-то волшбу.

Ну-ну… какое, к кикиморе, логово с сокровищами? Еще сама навернется сверху, тащи ее потом на закорках… Короче, хватит баловства. И вообще, у нее падчерица пропала, можно сказать, общественное положение рушится, а она… Еще четверть часа — и все, сворачиваемся…

— Снимай меня, — в провале перекрытия показалось довольное лицо гномы. — Нашла. Понятно, почему мои сторожки не сработали. Он не проникал в башню извне. Уже был здесь, таился на втором этаже.

— Вот же… — я еле сдержался, чтобы не ругнуться. — Прыгай уже, не верещи…

Вход в логово оказался метрах в двадцати от башни, прямо под остовом еще какого-то строения, и очень напоминал обычную промоину. Мне, честно говоря, совсем не хотелось туда лезть, но скандалить с гномой не хотелось еще больше. К тому же Франтя намекнула, что у упырей могут оказаться очень редкие…

— Инкунабула блаженного Клима Перверзия «К истине явлений»!!! Ее пятьсот лет никто не видел, остались только упоминания… — жарко шептала гнома, не отпуская мою руку. — И надо же, затравили упырину неподалеку от Кобленца, а у него в логове… Потом ее нам в университетской библиотеке показывали. Ты вообще понимаешь, что…

— Нет. Свети.

Гнома быстро начаровала светляк. Огонек ярко осветил короткий коридор, обложенный почерневшими от времени кирпичами и заканчивающийся небольшой дверцей, почти полностью окованной железом.

— Ты это… чарами проверь, что ли, — откуда-то из глубин памяти вынырнуло знание, что по таким вот коридорам беспечно шляться не стоит. — Может, урод здесь понаделал всякой гадости…

— Пустое, — отмахнулась гнома и потащила меня к двери. — Упыри к чародейству не способны, разве что самые старые, но те полностью теряют человеческий облик, так что…

— Позади меня стой. Посмотрим… — Я вытянул руку, кончиком меча толкнул дверь — и быстро отскочил назад. И вовремя, потому что из небольших отверстий в притолоке с лязгом выскочило несколько граненых железных штырей, пронзив воздух как раз там, где мы мгновение назад стояли.

— Ой!.. — тихонько пискнула гнома, прижав ладошки к губам.

— Вот те и «ой». Твори чары. Ищи… что-нибудь…

— Там есть кто-то живой… — неуверенно заявила Франка, прошептав несколько заклинаний. — Не нечисть… и не нелюдь. А ловушек… ловушек вроде нет…

— Какого хрена?.. — я совсем уже собрался отказаться от прогулки по подземелью, но потом ругнулся и шагнул в проем двери. — Да ну?..

А посмотреть в логове вурдалака было на что. Большая, богато обставленная комната со сводчатым потолком, пушистые ковры на полу, резная, с виду очень старинная и дорогая мебель, драпировки, картины в позолоченных рамах, большая кровать с балдахином…

— М-да… а где?.. — я покрутил головой в поисках, по моему мнению, необходимых атрибутов для логова нелюдя. Ну… цепи, скелеты, пытошные орудия, тазики крови…

Но ничего подобного в комнате, как ни странно, не нашлось. Разве что небольшой алтарь, обставленный черными зажженными свечами, со статуей мужика с мордой летучей мыши, с головы до ног закутанного в черный плащ, немного выбивался из картины совершенно человеческого жилья. Мать твою… вон даже домашние тапочки возле кровати стоят…

— Это их покровитель, Баадверан, — гнома ткнула пальчиком в алтарь. — Демон…

— Где живой?.. — я не успел договорить, потому что Франка метнулась в угол и дернула портьеру, за которой…

— О боги!!! — потрясенно охнула гнома. — Девочка…

В небольшой клетке, склепанной из железных полос, на куче тряпья лежало маленькое худенькое тельце…

Глава 28

«…вурдалаки вельми немногочисленны, ибо оные волей богов лишены блага естественного размножения и преумножают свое сословие через обращение, вызываемое введением в кровь кандидата своей мерзкой слюны. Но сей способ при всей своей простоте вельми хлопотен, ибо лишь один из тысячи взрослых укушенных переживает первую стадию обращения без стабилизации многими специальными эликсирами и заговорами, что редко возможно. Детский организм лучше переносит обращение, но тоже требует специального присмотра в течение некоторого времени, и невозможен без достижения ребенком возраста пяти лет и более. Посему вурдалаки предпочитают питаться взрослыми особями, а обращать дитятей. Ибо, по великомерзким законам упырьим, вурдалак обязан соорудить перед всякой новой трансформацией в следующее жизненное состояние по одному упырьему неофиту. А ежели не сможет, то деградирует, что есть для них великий позор и откат в иерархии. Таким образом, ежели гдесь пропадает дите человеческое, сие почти всегда суть происки вурдалачьи, ибо только из детей получается сильный жизнеспособный образец, способный к последующим трансформациям и достижению итогового результата.