Proxy bellum

— Это все печально. Да. Поэтому я и говорю — ни лично я, ни Союз не стремиться к войне с Турцией. Несмотря на то, что Турция прикладывает все усилия, чтобы ее спровоцировать. И я очень надеюсь на ваше здравомыслие. Ибо от войны между нашими державами турки будут последними, кто что-то приобретет. Да и вообще — для вас это станет войной за английские или французские интересы. Точно также, как минувшая Великая война оказалась войной за германский интерес.

— А военное сотрудничество? В чем наша выгода?

— В том, что в случае нападения на вас — вся мощь Союза явится на помощь. Да и возможности для определенных военных авантюр с вашей стороны это откроет. Ведь иметь Союз в качестве тыла, в том числе в качестве источника добровольцев — это одно, и совсем другое — такого тыла не иметь.

— Какие условия сделки?

— Подписание и ратификации договоров о вхождение в оборонительный и таможенный союз. Раз. Подписание соглашение о размещение военных баз Союза на территории Босфора и Дарданелл. Два. Возращение Стамбулу традиционного названия. Три. Ну и выделение резиденции Константинопольского патриарха как экстерриториальных владений Союза с его выводом из подчинения вашему правительству. Четыре. Прекращение преследования людей на своей территории по этническому, языковому и религиозному признаку. Пять. И все.

— И все…

— Это не так много, поверьте, если на другой чаше весов лежит полное уничтожение Турции как государства с физической ликвидации ее текущих элит. Вы, я полагаю, понимаете, что мы достанем где угодно и кого угодно, если потребуется. Помните, чем закончилась история с украинским правительством в изгнании?

— В Нью-Йорке?

— Да. В Нью-Йорке. Там были не все. На текущий момент подчищены те, кто по какой-то причине не приехал на то собрание. Все правительство в изгнании уничтожено поголовно. Чтобы ни у кого не возникало никаких иллюзий.

— Я должен подумать.

— Думайте, конечно. Я бы крайне напрягся, если бы вы сразу согласились. Мне бы было очевидно, что вы задумали меня обмануть. А так — вопрос сложный, время есть. Почему бы не подумать? Только постарайтесь не сильно уж болтать и советоваться с теми, с кем имеет смысл. Например, нам не очень было бы приятно обнародования договоренностей и определенных тайных дел относительно Румынии. Да и о том, о чем мы с вами говорили — не всем надо слышать. И знать. Именно по этой причине мы и разговариваем с вами вот так.

— Боитесь огласке?

— Боюсь саботажа, который после нее последует. Как это ни прискорбно признавать, но в Турции все еще сильны английские позиции. И несмотря на то, что Великобритания уже не игрок в ближайшие годы, они смогут серьезно нагадить. Нам всем. А оно нам надо?

Глава 8

1931, июль, 26. Где-то в Каролине

Взрывы.

Взрывы.

Взрывы.

Капрал федеральной армии со смешанными чувствами смотрел на отдаленную высотку, где окопалась советская БТГ. И куда сейчас довольно плотно летели снаряды.

Конфедераты старались.

С одной стороны, на душе у капрала была радость — стреляют то не в них. А снарядов у конфедератов не так уж и много — их ведь все везли из Европы, из Франции. Но с другой — эта БТГ была единственной надеждой их тут… их всех тут, кто пытался сдержать внезапное наступление Конфедерации.

Основные то силы находились на северо-западе. И воевали с Содружеством. Ну, то есть, британскими войсками, которые оттуда наступали. А тут… Тут собрались те силы, которые политкорректно обычно называют тыловыми. Если же говорить на чистоту — то просто части с низкой боеспособностью. Даже на фоне US Army, которая в этом плане никогда не блистала. Поэтому перед этой БТГ, единственной силы, что было можно быстро перепросить, не стояла задача остановить наступление. Нет. Эту совершенно не реальную цель никто ей не ставил. Слишком уж неравные силы. Все выглядело проще. Измотать и замедлить. Выиграть время, то есть. Так как тот сброд, что держал южную границу, слишком уж быстро откатывался на север под ударами французских войск, что прикидывались армией Конфедерации…

Артиллерийская подготовка тем временем продолжалась.

Не так чтобы сильно уж и основательная.

Снарядов у французов для этих целей в достатке действительно не имелось. Равно как и тяжелой артиллерии. А легкие полевые системы могли только сковырнуть то, что лежало на поверхности. Ну и шороху нагнать. Впрочем, для того, чтобы шугануть федеральные силы, сбивая их с укреплений, обычно хватало и их.

РККА оценивались при этом не выше и совсем не лучше.

Да, был прецедент Польской кампании. Но ее предпочитали игнорировать, со ссылкой на то, что там основной силой были поляки. К каковым в Европе традиционно относились… скажем так — предвзято.

Да, недавно произошла трагедия Ливонской кампании. Но там официальный Париж почти полностью возлагал вину на «византийское коварство» Фрунзе и нежелание РККА воевать честно — лицом к лицу.