Proxy bellum

— Ну… придумай что-нибудь. — улыбнулась супруга. — Но помощь ему оказывать нужно. Вплоть до посылки спецназа или даже войск. Он — тот якорь, который как кость в горле для англичан и французов. Поэтому чем дольше он там сидит, тем лучше. То, что они к нам сунулись, говорит о том, что они слишком хорошо живут. Слишком хорошо.

— Ты никогда так не говорила. — задумчиво произнес Фрунзе. — Как и в тот раз, говоря про Императора. Про то, что им должен стать я.

— Что значит должен? — усмехнулась Любовь Петровна. — Ты им и так являешься. Точно также, как некогда им являлся Октавиан Август, державшийся республиканских атрибутов с удивительным упорством. Но разве это что-то меняло? По сути.

— Ладно. Хорошо. Оставим этот вопрос. Но католики. Эти мысли тоже сами пришли тебе в голову?

— Здесь нет. Не буду врать. Я пообщалась с рядом католических священников и мне шепнули на ушко, что далеко не все в католическом мире довольным тем, что Рим пляшет под дудку протестантов.

— Англичан…

— А кто они? Протестанты и есть. Папа и его окружение, как мне шепнули, очень болезненно отреагировали на то, что наши православные священники ведут активную проповедь в Восточной Германии. Они считают эти земли старыми католическими. И…

— Но они уже полтысячелетия таковыми не являются.

— Это что-то меняет? Так или иначе, но эти проповеди их злят. Как и то, что количество православных в Восточной Германии растет. Быстро растет. И уже превысило численность католиков. Ведь последние воспринимались и воспринимаются лютеранами как традиционный враг. Хуже того, часть католиков стало примыкать к молодым и активным православным общинам Германии.

— Папа и его окружение, но не вся элита?

— Да. Именно так мне и сказали. После той истории с упырями многие задумались. И увязали их появление с протестантскими странами. Что только усугубило старые, нагноившиеся вопросы.

Фрунзе задумался.

Отхлебнул чая.

И глянув на супругу, спросил тихо:

— И с кем еще ты ведешь переговоры за моей спиной?

— Я сразу тебе о них сообщаю, — мягко улыбнувшись, произнесла она. — К католическим священникам, кстати, меня пригласили по линии курирования литературы. Так что я шла на встречу не ведая, о чем она пойдет. Предполагая какие-то художественные переводы старых текстов.

— Это не может быть подставой?

— Кто знает? Во всяком случае определенный смысл в их словах есть. Более того, они в целом укладываются в твой план. Ты ведь и так собирался поддерживать Беню. Не так ли?

— Все так.

— Вот. Я просто добавила тебе новый смысл. И новых возможных союзников.

— Эти католики называли какие-то конкретные имена и ордена?

— Они готовы встретиться и обсудить все предметно. Если будет на то твой интерес.

— Хорошо. Передай им, что они меня заинтересовали. Мда. В какое удивительное время мы живем! — покачал головой генсек.

— А что не так?

— Ну как… с одной стороны я прикладываю немало усилий для укрепления церкви в хорошем смысле этого слова. Не храмы на каждом углу строю, конечно, а именно в формате работы с населением. С тем, чтобы купировать разгулявшихся сектантов. Ибо свято место пусто не бывает. И если мы из жизни верующих людей выкинем церковь, то на ее место придут такие люди, что мало не покажется. Никому. И заменить это все атеизмом вкупе с научной картиной мира не выйдет. Она, к сожалению, не для всех. Слишком сложная. Слишком много нужно делать усилий над собой, чтобы ее адекватно воспринимать…

— А с другой стороны научно-технический прогресс?

— Да. Причем такой, который выходит за границы всяких, даже самых смелых ожиданий прошлого. Тот же космос. И сейчас главное, чтобы эти два мощных потока не сошлись в лобовом противостоянии. О чем я уже не раз говорил с патриархом.

— Тебе не кажется, что эта политическая игра выглядит очень дорогой забавой?

— О чем ты?

— О космосе. Какой в нем смысл? Я понимаю — художественные книги и фильмы, комиксы и масса всего прочего. Но это же сказки. Сказки и политическая игра.

— А это не политическая игра, и не сказки… — очень серьезно произнес Фрунзе.

И дальше начал с увлечением рассказывать о своих планах дальнего прицела. Об выгодах, которых несет в себе освоение не то что ближнего или дальнего космоса, а даже орбиты. Причем не чисто научных, но и хозяйственных. Например, связь и наблюдение за планетой, как военно-техническое, так и, метеорологическое, позволяющее с высокой вероятностью в будущем прогнозировать погоду.

Да и дальше — тот же выход в ближний космос. Михаил Васильевич начал рассказывать об астероидах, часть из которых представляли собой большие куски металла[13]. И что, если получится их перехватывать, выводить на орбиту и прицепив тормозные двигатели, спускать по правильной траектории на Землю, чтобы не сгорел или не сильно ударил… особенно если там будут какие-то редкие металлы… да и даже простого железа. Выловить и спустить на Землю астероид, состоящий из 40–50 миллионов тонн железа само по себе, скорее всего, окупит все затраты на это мероприятие… А если вольфрама? А если золота?..