Провокатор

– Ну так не беритесь, жизненные соки – это мое дело. Создадим площадку для сотрудничества, разовьем дело, постепенно перейдем к партиям, вот и придет время «узких» газет!

О направлении мы так и не договорились и оставили эту тему на потом, когда я приеду в Европу летом. А вот идея «подпольных чемоданов» Ленину очень понравилась.

Мне же эта идея нравилась давно – британская разведка в годы Второй мировой войны сбрасывала силам Сопротивления сотни таких чемоданчиков с разной начинкой. В них были наборы инструментов для изготовления печатей или подделки документов, портативные гектографы и так далее. Часть их потерялась, часть захватили немцы, но большинство пошло в дело, некоторые экземпляры всплывали даже через сорок лет во время военного положения в Польше.

Контактируя со многими фирмами в Европе по своим патентным делам, я примерно прикинул, что вполне можно заказывать инструментарий по частям, затем в каком-нибудь тихом месте комплектовать наборы и перебрасывать их в Россию.

Обсуждение прервал условный стук в дверь – ребята Муравского засекли филеров, может, и не по нашу душу, но все равно надо было срочно расходиться. Старика вывели через второй выход и цепочку проходных дворов, я же поднялся на последний этаж, заперся в заранее снятой комнатке, где уже висели мои пальто и шапка, и неожиданно понял, как меня вымотал разговор с Лениным. Видимо, я все время напрягался от осознания, с кем я разговариваю, кем станет этот не произведший особого впечатления человек. Нет, кем МОЖЕТ стать, неизвестно еще, как тут пойдут дела с чит-кодом в моем лице.

Я стянул сапоги, разделся и завалился спать на три часа.

Весна 1900 года

И пошли они «до городу Парижу»… А куда деваться, если там всемирная выставка и Русское техническое общество прямо душу из меня вынуло, чтобы я непременно и как штык. Российский отдел предполагался самым большим, причем немалая часть экспозиции была «путейской» – от кандидата на гран-при Красноярского железнодорожного моста и колоссальной панорамы Транссиба до наших с Василием Петровичем поделок. Так что отказаться было никак невозможно, а под поездку я подгадал и другие дела, чтобы все разом – и Ленин будет в альпийских краях, и Чернов торчит в Париже, и Цюрих с Веной тоже ждут.

На этот раз неожиданных попутчиков не оказалось, на Nord Express ехали мы вместе с Собко, причем из Питера, куда нас выдернул Хилков за отеческим министерским напутствием, как будто без него ничего не выйдет, путеукладчик же в масштабе где-то 1:40 и действующая модель автосцепки уехали во Францию на две недели раньше и должны были ждать нас на стенде.

С Варварой, несмотря на мое безропотное участие в экипировке к новому модному сезону, мы крепко поссорились – поездка в Париж (в Париж!) никак без нее обойтись не могла. Как я ни старался объяснить, что буду метаться там исключительно по делам, что мне просто некогда будет ее выводить куда-либо, что это не Баден-Баден, что предстоят еще скучные Берн, Цюрих и Мюнхен, столица моды манила сильней. А уж когда я ляпнул, что на обратном пути дорога пройдет через Вену…

Решение нашлось неожиданно, у Василия Петровича была такая же беда с женой и минус на минус дал плюс, мы отправили дам отдельно, тоже «Норд-Экспрессом», но из Москвы, причем Вера Павловна Собко взяла в сопровождение свою горничную, одну на двоих. Две (три) женщины в Париже вполне способны провести полдня без мужчин, которые будут по уши заняты на выставке. Но Варвара точно заимела на меня зуб, и чую, не за горами окончательное расставание, а жаль, не люблю, когда с обидками.

В семь вечера с четвертью мы вошли под своды охряного Варшавского вокзала с часовой башней над главным входом, где на путях уже стоял самый знаменитый европейский поезд, всего лишь шесть темно-коричневых вагонов – четыре спальных, ресторан и багажный. Как опытные путешественники, мы заблаговременно сдали в него чемоданы и проследовали в купе – я с привычной уже сумкой через плечо, а Собко с дорожным саквояжем из толстой свиной кожи.

Гудок, свисток, вниз пошел и опять нас помчал паровоз – вдоль телеграфных столбов, на которых вслед за нами бежали вверх-вниз провода, через псковские леса и болота, на Двинск и Вильно.

Предотъездная суматоха еще довлела над нами, и пару часов мы пытались привести в порядок захваченные с собой бумаги, но постепенно успокоились, тяпнули коньячку и просто завались спать пораньше. Собко засопел сразу, а у меня перед глазами все вспыхивали эпизоды последних недель.

Зубатов

– Этот ваш Ульянов был проездом в Москве и, судя по всему, провел здесь несколько конспиративных встреч, – разговор в квартире на Молчановке начальник охранного отделения начал спокойно, но в ходе рассказа о визите Ильича в Первопрестольную все больше и больше раздражался.

– Помилуйте, он такой же мой, как и ваш, Сергей Васильевич, – вернул я мяч.

– Да, извините. Наблюдение шло за ним по пятам, но потеряло в меблированных комнатах «Елабуга».