Провокатор

Обеспечение мы разработали с Колей и даже в конце января устроили учения с контрнаблюдателями, которые должны были выявить и отсечь филеров, если они вдруг притащатся за Стариком. Конспиратор-то он знатный, но вдруг официальные биографии врут или просто преувеличивают? Или вдруг Ильич еще не набрался опыта – три года назад он со товарищи, только выйдя из тюрьмы, отправился делать известную фотографию, эдакий подарочек охранке… Береженого Бог бережет, а небереженого конвой стережет. Провалить такой контакт мне ой как не хотелось, а в Москве базировались лучшие наружники полиции, «Летучий отряд» Евстратия Медникова. Заодно «замотивировали» и швейцара с коридорным, чтобы смотрели в сторону.

На Арбат я пошел кружным путем, переулками через Пречистенку, в отдалении следовал Коля, очень кстати поднялась легкая метель, что исключало слежку с дальних расстояний. Я разглядывал витрины, заходил в магазинчики, уже на подходе нырнул во двор, из него в сквозной подъезд, где в укромном уголке лежал припрятанный тючок с бекешей и ушанкой, которыми я заменил свое пальто и шапку-пирожок, оставив их Муравскому, и уже в новом прикиде на подгибающихся ногах дошагал до «Елабуги». Тот же шестой номер, с двумя выходами и окнами на две разные стороны, стук в дверь…

– Господин Тулин, полагаю? – спросил я у открывшего мне дверь неприметного человека лет тридцати, разве что выделялись большие залысины над высоким лбом, все же остальное – карие глаза, общая рыжеватость, обязательные усы и бородка было вполне обычным.

– Да, чем обязан?

– Я принес вам статистические данные по Калужскому земству, для ст… кхм… статьи, – голос предательски дрогнул.

– Проходите.

Так вот ты какой, дедушка Ленин…

Несмотря на все послезнание и пиетет перед «вождем мирового пролетариата», знакомство прошло буднично, возможно, из-за молодости и несовпадения с растиражированным образом – ни тебе особой картавости, так, небольшое грассирование, ни заложенных за пройму жилета больших пальцев, ни даже обращения «батенька».

– Здравствуйте, Дриба! Наконец-то мы встретились! – потряс мне руку Ильич.

– Здравствуйте, Старик!

Времени было мало, уже вечером «господин Тулин» должен был уехать во Псков, и мы с ходу кинулись обсуждать мой план издания газеты – сеть типографий в России, редакция за рубежом, несколько каналов передачи номера через границу и обязательный допуск к публикации всех социалистов, усевшись за стол, куда полчаса назад коридорный водрузил самовар и «конфетки-бараночки».

– Как вы видите распространение газеты в России? – слегка наклонив голову и нахмурясь, спросил меня Ильич.

– Каждая типография имеет агента, все связи только через него, чтобы никто вовне даже не знал ни типографию, ни расположения, ни печатников.

– Да, это хорошая конспирация, – кивнул Ленин.

– Агент передает газету в комитеты, кружки и группы, и уже они передают ее дальше, на заводы, курсы и так далее. Обратная связь с редакцией через оговоренные почтовые ящики, я писал вам. Я могу выделять пятьсот рублей в месяц, летом будет ясно, возможно ли больше.

– Мне кажется, вы перешли к финансам, чтобы укрепить свою точку зрения про широкое направление газеты, – Ленин подлил себе чаю.

– Не без этого. Но вы вполне можете обратиться и к господам «экономистам» за деньгами, любая копейка будет не лишней. Считаю, что в нынешних условиях нельзя растаскивать общероссийскую газету по партийным норкам, – и я снова повторил, что переходы между группами очень часты, что сам Ильич отметился по молодости в народниках, что пока нет четких сложившихся партий, а всего лишь два направления, которым надо бы сотрудничать, а не грызть друг друга на радость самодержавию.

– Обязательно нужно единое направление, иначе невозможно, получится никакое, рыхлое издание!

– Ну, если писать только теоретические статьи, то да, но для этого лучше журнал, а не газета. А вот в практическом направлении, в организации забастовок или выступлений крестьян можно достичь полного согласия. Потом, какая разница, марксист или народник напишет заметку об условиях труда на фабрике?

– Я все-таки сторонник чисто социал-демократического направления, – упорствовал Ленин.

И его можно было понять, «узкоспециальная» газета сплачивала сторонников в замкнутую группу, отсекала несогласных с генеральной линией, но это было именно то, чего я всеми силами стремился избежать.

– Ну, хорошо, вот на днях умер Лавров, фигура в российском революционном движении значительная. Неужели и в таком случае вы бы в некрологе стали выяснять идейные различия или, хуже того, сводить счеты? Мне кажется, было бы честнее дать высказаться товарищам из Аграрно-социалистической лиги, куда входил Петр Петрович, то есть людям, знавшим его близко, по реальной работе, нет?

– Очевидно, да. Но не менее очевидно, что в настоящее время, когда все наши жизненные соки должны уходить на газету, так сказать, на питание нашего имеющего родиться младенца, мы не можем браться за кормление чужих детей.