Провокатор

Да уж… Но я уже особо не удивлялся, пришла беда – отворяй ворота. Но хотелось бы верить, что черная полоса когда-нибудь закончится.

В скверном настроении я вызвал на встречу Зубатова – очень не хотелось светить Губанова, но колхозный проект был важнее, чем возможная деятельность Савелия в подполье.

Сергей Васильевич и сам явился на конспиративную квартиру мрачнее тучи – как выяснилось, ему закрутили гайки, почти полностью запретив создание «рабочих обществ», над которыми мы трудились с самого моего появления здесь. Хорошо хоть Пречистенские курсы, куда меня звали вести занятия по физике и математике для начального курса и по механике для старшего, пока не трогали. Но звоночек был крайне неприятный – консерваторов в МВД всегда хватало, стратегия «тащить и не пущать» была освящена десятилетиями практики, а всякие вольности полагались излишними. Сумеем ли мы пробить или сдвинуть эту стену – вот вопрос.

Впрочем, это сыграло мне на руку – Зубатову хотелось сделать начальству козью морду. И он взялся освободить Саву под мои уверения, что мне нужен толковый агроном исключительно для сельскохозяйственных дел, хоть и попенял, что я слишком разбрасываюсь и никак не могу наладить работу патентной конторы. Мы еще поплакались друг другу в жилетки и пришли к выводу, что мне надо ехать в Цюрих, разбираться на месте. А для этого надо сперва съездить в Питер, в посольство за новым паспортом.

– Езжайте, Михаил Дмитриевич, развейтесь. Иногда бывает полезно отвлечься от текущих дел и заняться чем-то другим… – многозначительно посоветовал Зубатов.

Правда, на что он намекал, я так и не понял. Но ладно, ехать все равно придется. И коли так, я решил узнать у Собко, может, есть смысл ткнуться к кому-то в министерстве с нашими проектами?

Василий Петрович от такого предложения несколько воспрял и все более оживлялся по ходу разговора.

– Ну, наверное, лучше всего прямо к министру, князю Хилкову – он опытный путеец, сам ездил машинистом, возможно, он поймет. Я сейчас же телеграфирую в Питер своему старинному другу и однокашнику, он сейчас вице-директор департамента в МПС, пусть устроит нам аудиенцию, глядишь, чего и выгорит.

– Нам? – недоуменно переспросил я, ошеломленный такой резкой переменой.

– Ну да, я обязательно поеду тоже! – категорично заявил Собко.

И мы поехали. Первым классом, в мягком вагоне – ну а как иначе, на доклад к самому министру едем!

В поезде, при взгляде на «вечное перо» Собко мне в голову стукнуло – а чего это только кульман? Ведь до черта еще всяких чертежных принадлежностей, которых тут нет!

И я бросился записывать – цанговый карандаш, рапидограф, парные линейки-угольники…

Да та же авторучка! Нынешние – это недоделки какие-то, у них не то что плотно закрывающегося колпачка нет, у них нет даже клипсы, чтобы за карман цеплять!

Добавляем простейшую рычажную заправку – уже три патента, которые с руками оторвут! Сейчас-то, вы не поверите, бедолаги заправляют «вечные перья» пипетками!

Процедура в посольстве прошла на удивление быстро. После десятиминутной беседы в консульском отделе приняли все мои бумаги – выписки из портовой книги, полицейские справки, заверение от почетного консула, в том числе организованные Бари поручительства от московских «американцев». Получилась солидная пачка, клерк назначил повторный визит через два дня, и я убыл в гостиницу, где меня уже ждал Собко, буквально подпрыгивая на месте. Такая реакция в исполнении без малого двухметрового инженера смотрелась весьма забавно, но тут хоть было чему радоваться – нам было назначено у Хилкова завтра в одиннадцать часов. Все оставшееся время мы готовили чертежи и пояснения, репетировали речь Собко (я сразу отказался от роли фронтмена, дабы не напортачить) и приводили себя в порядок, заодно я послал весточку подъесаулу Болдыреву.

Утром, начищенные и наглаженные, собрав папки и тубусы с чертежами, двинулись на Фонтанку. Теперь уже потряхивало меня – первый выход в «высшие сферы», Хилков как-никак персона второго класса табели о рангах, да к тому же и князь. Потому я изо всех сил старался молчать и улыбаться, последнее получалось непроизвольно, очень уж забавная бороденка была у Михаила Ивановича. Сам он действительно оказался толковым железнодорожником, оценил и путеукладчик, и автосцепку, перешерстил все разложенные на столе для совещаний чертежи. К ним мы приложили и сделанные по моему настоянию расчеты, показывающие, насколько быстрее пойдет прокладка пути, – по всему выходило, можно радикально ускорить прокладку Транссиба, особенно в малонаселенных краях.

– Ваше высокопревосходительство, мы с господином Скаммо намерены подать патентные заявки на эти изобретения, причем с оговоркой, что Министерству путей сообщения Российской империи будет предоставлено право пользования бесплатно.