Проводник смерти

Здесь, вопреки его ожиданиям, было чисто, на стене рядом с выключателем висел вычерченный от руки график дежурств. Сверившись с этим графиком, Илларион убедился, что не ошибся адресом: Кареев жил именно здесь. Он отыскал нужную квартиру и уже поднял руку, чтобы позвонить, когда заметил полоску белой бумаги, перечеркнувшую щель между дверным полотном и косяком. На бумажке красовались лиловые печати и чья-то неразборчивая роспись.

- Вот так штука, - сказал Илларион. - Опечатано.

В этот момент этажом ниже послышались шаги. Судя по звуку, по лестнице поднимались двое. Спустя мгновение шаги раздались и сверху - еще два человека спускались по лестнице, которая вела на технический этаж. Илларион повернулся лицом к лестнице и стал ждать, неторопливо затягиваясь сигаретой.

Ждать пришлось недолго. Четверо в штатском появились на площадке одновременно, и один из них выкрикнул, направив на Иллариона пистолет:

- Не двигаться! Уголовный розыск!

- Не буду, - пообещал Забродов, - если вы предъявите удостоверение.

- Я тебе сейчас предъявлю удостоверение, тварь! - прорычал один из оперативников и бросился вперед, нацеливаясь заломать безоружного типа в наброшенном поверх вечернего костюма дорогом пальто, выглядевшего, как преуспевающий бандит.

Илларион поймал его левой рукой, развернул спиной к себе, прикрылся им, как щитом, а правой рукой залез за пазуху и нащупал во внутреннем кармане удостоверение. Оперативники еще не успели опомниться, а человек, которого они собирались арестовать, уже изучил удостоверение, захлопнул красную книжечку и вернул ее на место.

- Свободен, - сказал он, оттолкнув от себя оперативника. - Приношу свои извинения. Готов следовать за вами. Только без рук, пожалуйста, я этого не люблю.

***

В девять утра дверь камеры с лязгом отворилась.

Илларион сел на нарах и потянулся, с огорчением осматривая свой мятый пиджак и брюки, выглядевшие так, словно их долго жевали собаки.

- Ну, - сказал полковник Сорокин, - как дела, узник совести? Ты зачем моих оперов помял?

- Невежливые они у тебя какие-то, - сказал Илларион. - Удостоверение показывать не хотели, потом сигареты отобрали... У тебя курево есть, полковник?

Сорокин с ворчанием полез в карман.

- Закрой рот, - сказал Илларион застывшему у дверей сержанту, таракан заползет.

В дежурной части Забродову вернули документы, бумажник и сигареты. Илларион демонстративно полез в бумажник и пересчитал деньги.

- Стареешь, Забродов, - сказал Сорокин, нетерпеливо наблюдавший за его манипуляциями. - Мало-помалу превращаешься в зловредного старикашку.

- Имею полное право, - огрызнулся Илларион. - Меня дома ждут, а твои мордовороты даже позвонить не дали. Зря я с ними пошел. Надо было намять им бока и идти себе. Пускай бы они перед тобой отчитывались, каким образом упустили "опасного преступника. "

- Подожди, подожди, - перебил его Сорокин. - Ты сказал, что тебя ждут дома, или мне послышалось?

- Тебе послышалось, - проворчал Илларион. - Так ты меня отпустишь или как?

- Или как, - ответил Сорокин. - Может быть, ты дашь себе труд объяснить, кой черт принес тебя под дверь квартиры Кареева?

- Запросто, - сказал Илларион. - Меня попросили справиться о его здоровье.

- Кто попросил? - живо осведомился Сорокин.

- Не твое дело, - ответил Илларион.

Полковник некоторое время молчал, глубоко, с шумом дыша через нос. Забродов наблюдал за ним с подчеркнутым интересом.

- Если хочешь, - сказал он наконец, - я дам тебе книжку, в которой описано несколько методик дыхательной гимнастики. У каждой из них есть свои достоинства и недостатки, но все они бесспорно лучше той, которой пользуешься ты.

- Когда-нибудь я тебя убью, - пообещал Сорокин. - Пойдем ко мне в кабинет, поговорим. И не кривляйся, пожалуйста. Ты ведь не мог не заметить, что дверь квартиры Кареева опечатана. Дело в том, что вчера вечером Кареев был убит.

- Да, - после паузы сказал Илларион, - значит, со здоровьем у него неважно.

- Практически никак, - подтвердил Сорокин. - Кончилось его здоровье.

- Что ж, - сказал Илларион, - пойдем в твой кабинет. А там кофе дают?

- Будет тебе и кофа, и какава с чаем, - неумело пародируя Анатолия Папанова, пообещал полковник.

Оказавшись в просторном полковничьем кабинете, Илларион первым делом позвонил домой и сообщил Татьяне, что жив и здоров. Сорокин в это время, деликатно отвернувшись, поливал из графина росшие в горшках на подоконнике комнатные цветы. Судя по толщине осадка на дне, этот графин предназначался для посетителей.

Разговаривая с Татьяной, Илларион зачем-то перелистал странички перекидного календаря, лежавшего на полковничьем столе и не обнаружил там ничего интересного. Терпеливо слушая возмущенную скороговорку Татьяны, которая жаловалась на проведенную без сна и покоя ночь, Забродов с улыбкой придвинул к себе пепельницу и закурил. Впервые с тех пор, как ему исполнилось семнадцать лет, он получал втык за то, что не ночевал дома. Неожиданно оказалось, что это чертовски приятно.