Провинциалы

Лишь одна вещь на свете могла заставить Юрия ненадолго прервать борьбу — голос его матери, который громом несся из зала по коридору, извещая нонконформиста о том, что ему пора собирать портфель на завтра в школу и ложиться спать.

Стабильность Березникова

Вот уже двадцать лет каждое буднее утро Березников выходил из своего девятиэтажного дома в 6:45. У подъезда он доставал пачку крепких сигарет и, покуривая, не спеша шел к остановке, где садился в старый автобус, который вез его на металлургический комбинат вдоль сонных домов по дороге, на которой то и дело встречались выбоины. В автобусе он перекидывался парой слов со своим напарником, выслушивал два или три анекдота, которые рассказывал мастер смены, и шутливо подмигивал девчатам из бухгалтерии.

В 7:30 он останавливался поболтать с охраной на проходной, пил с ними кофе и выкуривал еще одну сигарету. После шел в раздевалку, где скидывал с себя кожаную куртку, облачал свое подтянутое, измученное тяжелой работой тело в робу и шел в производственные цеха. С 12:30 до 13:30 он ел то, что сложила ему жена в термосок, выкуривал сигарету и садился играть в карты. В 16:00 он покидал цех, и весь утренний ритуал повторялся в обратном порядке. Вернувшись с работы, мужчина ужинал, обменивался с женой новостями, и они шли смотреть вечерний выпуск новостей, после чего принимались за сериалы или фильмы про полицейских, которые Березников так любил.

Казалось бы, банальная до ужаса история, но есть в ней одна странность: за долгие годы Березников ни разу не подумал о том, что его день может начаться и закончиться по-другому.

Слишком стар для этого

Раньше Иван Крупских считал себя человеком, полным жизненных сил. Он не терпел однообразия и не мог выносить рутины. Но все изменилось, когда в его жизни появились жена и дети. Он вдруг понял, что ночные загулы ему не интересны, а тихий вечер у телевизора — это все, что нужно ему после работы. Иван не считал свою жизнь скучной, а необходимость проводить все свое время дома не казалась ему обременительной, более того, это ему даже нравилось. Хлопоты, пришедшие с детьми, радовали его и забавляли. Ему нравилось, что, просыпаясь утром, он мог совершенно точно сказать, как закончится этот день. Он любил размеренность и спокойствие, приправленное уютом. Вот только образ тихого семьянина совершенно не вязался с тем необузданным парнем, которым он был до свадьбы.

В двадцать лет Иван был завсегдатаем баров и ночных клубов. Он знал все компании, с которыми можно было весело провести время, и помнил дорогу к каждой квартире, где собирались все, кому не спится в субботнюю ночь. Он горел, сиял и мчался. Его тело не знало усталости. Его разум не знал преград. Он был открыт и свободен, способен принять мировоззрение и идеологию любого, стать ему ближе брата — лишь на одну ночь, пока будет литься выпивка, а музыка — греметь до боли в ушах.

Он не раз говорил своим друзьям:

— Лучше умереть молодым. Нет, я серьезно! Только представьте: живешь, как скот в загоне, и каждый день одно и то же. Проснулся, работа, ужин, приготовленный женой, которую уже тошнит от твоей унылой рожи, и ты только и делаешь, что стареешь и набираешь лишние килограммы, пока не окажешься в кабинете врача, раздетый по пояс, пряча отвисший живот и ожидая осмотра простаты. И все! Тогда уже не останется ничего, кроме смерти. Уж лучше так.

— Что «так»? — спрашивали его.

— Гореть.

— Гореть?

— Да, — подтверждал он равнодушно, — гореть каждую ночь. И чем ярче ты будешь сиять, тем быстрее угаснешь. Лучше умереть молодым, потому что после останутся только воспоминания о том, что ты когда-то жил по-настоящему. — Крупских пожимал плечами. — Да, это грустно. Но… даже не знаю… наверное, так правильнее. — После этих слов он обычно брал себе еще выпивки, и в этом был весь Иван Крупских.

Женился Иван в двадцать пять лет на Карине, девушке, с которой связывать свою жизнь вовсе не собирался. Они были вместе полгода: просто приятно проводили время и часто выбирались в бары. Однажды даже бросили все и уехали на море, где провели целое лето. Через две недели после возвращения домой Иван узнал, что скоро станет отцом. С того дня все изменилось. Сперва пришлось отказаться от баров, потому что его жена не могла пойти туда. Потом, с появлением ребенка в доме, не хватало уже времени и сил на встречи друзьями. А через два года Иван стал совершенно непримечательным мужчиной в черном пуховике, который, как и все, дремал по утрам в автобусе, стоя в пробках, ненавидел своего начальника и мечтал купить машину в кредит. Рутина семейной жизни порой надоедала Ивану, но он любил своих детей, всем сердцем любил жену и готов был мириться с таким образом жизни, зная, что только так сможет оставаться с ними.