Провинциальный отпуск. Олинклюзив

На мои плечи кто-то накинул спортивную кофту. Я подняла голову. Богдан. Все улыбнулись этому моменту.

— Ой, ну может уже обрадуете нас и поцелуетесь наконец? — съехидничала Даша, — А то как в плохом сериале, ждем-ждем, и никак хэппи энда не дождемся!

— Боюсь тебя расстроить, — хлопнул ее по плечу Даня, — но поцелуя не будет!

— Да ладно! Почему это?! — заинтересовалась она.

— А что, больше не о чем поговорить? — попыталась я помешать обсуждению моей личной жизни.

— У нее с Антохой Санта Барбара! — гордо сказал Даня. Болобол.

— С каким? — не поняла сначала Дашка, а потом округлила глаза, — Да ладно! Ну, ты даешь! Наш пострел везде поспел!

— Слышь, — я уж хотела перейти к мордобитию, как вдруг мне на плечо положил руку Богдан.

— Успокойся, — тихо сказал он, — ты выше этого.

Я буркнула себе под нос, что ничего и не выше, и что хочется Дашке в лицо плюнуть. Но потом успокоилась. Лиля дипломатично перевела беседу в русло воспоминаний. И понесло-о-ось. Вспомнили, как Генка на папином мотоцикле, пока последнего не было дома, рванул с друзьями на дискотеку в соседнее село, как в той самой песне. Естественно не справился с управлением, улетел в кювет. Мотик не заводился, пришлось шесть километров переть его на руках обратно.

— О, пацаны, пацаны, — оживился Вовка, — а помните, мы играли в зайцев и охотника? Стреляли из воздушки косточками от черемухи! Я так-то был лучшим охотником!

— Да чего ты гонишь! — подал голос Ромка, которого развезло от русской водочки после немецкого шнапса, — твой зад вечно был обстрелян косточками! Я помню, на штанах у тебя висели, прилипнут и…

— Э, не гони, а! Там пару раз в меня попало!

И начало-о-ось, пацаны они и есть пацаны, хоть маленькие, хоть большие.

— Блин, а помните, по весне плот строили! Еще холодно было! — встрял Сема, — А я с него навернулся, вымок весь нахрен. Дома огреб конкретно…

— Да это потому, что некоторые не могли ровно держать на плаву наш корабль, — сказал Гена.

— Да сам и держал бы, — возмутился Даня, — а то на меня все взвалили тогда и давай скакать, мол, ура, плывем, плывем!

И снова пять минут спора.

— Я не верю, что нам скоро по тридцать лет, — сказала я Богдану, — ты посмотри на них, словно дети.

Он улыбнулся.

— Пойду, переоденусь, прохладно.

Я влезла в спортивный костюм и кеды. Ох, хорошо, тепло. Купальник развешала на кустах. Кто-то достал мяч, и решили, пока не стемнело совсем из-за туч, поиграть в футбол. Для этого ушли за палатки, чтоб не разгромить наш лагерь. Я была болельщиком, конечно, болела за Богдана. Не удивительно, что его команда нахлобучила соперников по полной программе. Судя по всему, он не только в качалку ходил, но и играл в футбол. Когда в сумерках по мячу стало сложно попасть, решили вернуться за стол. Стоит сказать, что сегодня пили значительно меньше, чем вчера. Видимо, не лезло. Я вообще отказалась. Как вспомню вчерашнее шампанское, так вздрогну.

— Наверное, буду уезжать, оставлю Олеське денег, на которые хотела пару платьев купить, — сказала я Богдану. Это были скорее размышления вслух.

— Зачем? — не понял он.

— Что зачем?

— Зачем ей денег оставлять?

— Ну, просто так, пусть девчонкам обувь купит, например.

— Ты что, очень богатая? — спокойно начал он свою речь, — Я считаю, что только глупые люди так поступают. Работают, чтобы потом отдавать кому-то деньги из жалости, или из-за показной щедрости…

Я гневно посмотрела на него:

— А у тебя не возникает мысли, что это может быть просто подарок, например? Или, как говорят, от души?

— Нет, не возникает. Это не подарок, и не душа, это жалость.

— В твоем случае это не жалость, а жадность, — резко сказала я.

— Ну и что? В итоге я все равно буду в плюсе…

— Да. В плюсе совершенно один без друзей и …, - начала я.

— А мне это и не нужно, — абсолютно спокойно перебил меня Богдан. Его однозначно не раздражали мои слова, в то время как он меня просто бесил.

— Ну, понятно, — кивнула я.

— Что понятно? — он непонимающе посмотрел на меня.

— Все понятно, не могло же в тебе все быть идеально! Твоя внешность, знания, ум, манеры…И все это покрывается большу-у-ущим минусом…

— То есть ты считаешь меня жадным? — спросил он. Его глаза гневно сощурились.

— Ох! А мы, оказывается, умеем злиться! — я непринужденно похлопала его по плечу, — Расслабься, будь выше этого!

— Язва, — бросил он.

— Да уж, — кивнула я головой, — та еще стерва. Но заметь, я тебе в лицо высказываю свое мнение, а не обсуждаю за спиной.

— О да-а-а, полегчало! — ухмыльнулся он, а затем продолжил, — Я считаю глупостью, если нет в наличии пятьдесят копеек, оставлять рубль на кассе супермаркета. Это не значит, что я жадный, я щедр со своим ребенком, родителями, но почему я должен какой-то тете Клаве из магазина отдавать свои кровно заработанные пятьдесят копеек?

У меня глаза на лоб полезли. Это как вообще?! Образ идеального мужчины мерк вместе с уходящим солнечным днем.

— Ну, это называется жадина, — кратко сказала я.

— Это называется умение экономить и рациональность. А насчет друзей, зря ты меня обижаешь, они у меня есть…

— Такие же рациональные, как ты? — уточнила я.