Провинциал

Аниська сдернула скатерть со стола и выбежала на террасу.

Митя вышел следом. Аниська сидела на ступеньках и молча плакала, вытирая слезы краем скатерти.

Митя сел рядом.

Антип из комнаты звал его.

— Не ходи! — сказала Аниська и взяла Митю за руку.

Антип позвал еще раз.

— Ушел. Ну и хрен с ним, — сказал он вслух, и пружины дивана жалобно заскрипели под его грузным телом. Через минуту воздух колыхнул густой звонкий храп.

Аниська все еще держала Митину руку в своей. Пальцы сделались влажными, теплыми, не хотелось разжимать их.

— Не расстраивайся, — сказал Митя, свободной рукой мягко обнимая Аниську за талию, но Аниська молча и упорно отодвинулась, не выпуская, однако, его руки.

— Ну прости, прости, — зашептал Митя, — я ведь так просто…

— Что со скатертью делать? Мать придет — трепку устроит. Ведь посмотри, чуть не вся скатерть залита. — Она стала показывать ему пятно.

— Дед же виноват…

— Все равно попадет мне. Это самая любимая мамкина скатерть.

— Ну что ты, не плачь, глупенькая… — Митя не знал, как себя вести с Аниськой. Его смущали ее слезы. Хотелось заплакать самому. Он погладил Аниську по голове.

Она оттолкнула руку.

— Уходи. Сейчас мамка придет. Лучше, чтоб она тебя не видела: скандалить будет.

Митя встал. От выпитого вина кружилась голова, но он дошел до калитки твердыми шагами. Аниська провожала его, прижимая к груди скомканную скатерть.

Отворив калитку, Митя наклонился к ней, прошептал:

— Я завтра приду к тебе, можно?

Аниська кивнула, и Мите опять показалось, что перед ним Марьяна, а сам он Оленин, и только не было между ними Лукашки.

12

Но на другой день Митя к Аниське не пошел: приехала Наташа. Она рассказала все городские новости и, кстати, по дороге видела в райцентре, на площади, «роскошный» ресторан, внутри она не была, но внешний вид весьма завлекателен: два этажа, в широких окнах голубые занавески и проч., и проч.

Ложась спать, Наташа, Варя и Птичкина долго перешептывались между собой.

Утром, за завтраком, девушки многозначительно переглянулись, и наиболее дипломатичная Варя завела разговор о том, что все устали от однообразия будней, что неплохо бы как-то развлечься, а заодно и отметить возвращение Наташи.

— Ну-ну, — сказал Митя, подгоняя затянувшееся Варино вступление и покрутив в воздухе вилкой.

— Гм… Благодетель ты наш, а не посетить ли нам райцентровский ресторан?

— Это идея! — сказал Митя и положил вилку на край сковородки.

Ехать решили к полудню. Митя достал из чемодана еще не надеванную чистую голубую рубашку, поводил по щекам электробритвой и, расчесываясь перед зеркалом, отметил про себя, что выглядит не так уж плохо.

Девушки нарядились в лучшие платья, подвели тушью ресницы, наложили на веки тени: Варя — голубые, Наташа — бронзовые, что очень шло к ее карим глазам, а Птичкина — зеленые и была легкомысленно-смешна.

Когда проходили мимо Антипова дома, Митя увидел Аниську. Она сидела на скамеечке перед воротами и болтала ногами. Он кивнул ей. Аниська оглядела девушек, глаза ее задержались на Наташе. И, видимо, почувствовав в ней соперницу, она независимо вскинула голову и холодно кивнула. Аниська ждала вчера Митю с самого утра, но он не пришел. И она поняла, почему он не пришел.

— Что ты такая хмурая, Анисья? — крикнул Митя издали.

Аниська отвернулась и сказала со злостью:

— Вот еще! С чего ты взял? Очень даже веселая!

И Митя, покосившись на Наташу, вдруг подумал, что сегодня Аниська вовсе не Марьяна, а самая обыкновенная девчонка.

Вскоре они стояли на шоссе и голосовали.

— Спрячься, Митька, спрячься, — тараторила Птичкина, — на нас сразу клюнет какой-нибудь кадр.

Митя зашел под каменный навес автобусной остановка, и через минуту напротив него на полном ходу затормозил маленький грузовой УАЗ. Парень лет двадцати, Митин ровесник, подмигнул, весело улыбаясь:

— Садитесь, девчата!

— Митечка, ку-ку, — позвала Птичкина, — можешь выходить.

Митя вышел из укрытия, первым прыгнул в кузов и помог подняться девушкам.

На пути в Шелковскую, так назывался райцентр, в кузове, над которым был натянут оглушительно хлопающий тент, происходил следующий разговор.

— Что, девочки, платить ему будем? — спросила экономная Варя.

— Вот еще! — возмутилась Птичкина. — Мы ему такое удовольствие позволяем — везти нас. Нет, бабы, я этого не переживу!

— Конечно, проедем за «спасибо», — поддержала ее Наташа.

— По-моему, это свинство, — сказал Митя, щурясь от встречного ветра.

— Что за наивный альтруизм? — удивилась Птичкина. — Доверься нам.

Когда машина затормозила у райцентровской автостанции, Митя помог девушкам спрыгнуть на землю и направился к кабине, засовывая правую руку в карман, где лежала приготовленная трешка. В окошко выглядывало озорное лицо шофера. Митя не мог не улыбнуться ему в ответ. Он уже нащупал в кармане хрустящую бумажку, когда Варя, Птичкина и Наташа дружно оттеснила его и, не дав опомниться, сказали шоферу ангельскими голосами:

— Спасибо!

Шофер засмеялся, махнул рукой.

— Вспоминайте ростовских геодезистов! — крикнул он и дал с места полный газ.