Провидица

— Так уж и неприятно? — неожиданно ядовито спросил советник. — У вас красивое имя, отчего я не могу называть его?

Полог вновь отдернулся, и Годрик столкнулся с высокомерным взглядом лаиссы.

— По имени меня называют те, кому я склонна доверять, — ответила девушка. — Вы моим доверием не обладаете даже в малой мере. Вы мне не родственник и не друг, потому воздержитесь от вольного тона.

— Но вы даже не позволяете стать вашим другом! — возмутился советник. — А меж тем, я не испытываю к вам ни злости, ни ненависти, и готов угождать вам, милая лаисса Альвран.

— Но нужно ли мне это? — Кати посмотрела в глаза Годрику.

Полог снова задернулся. Фольгер сердито фыркнул и хотел уже ответить, что время покажет, что нужно, а что нет, когда полог в который раз отдернулся, и Катиль соизволила опять явить свой лик королевскому советнику.

— Ласс Фольгер, вы безусловно красивый мужчина, — произнесла она, — и заслуженно пользуетесь вниманием женщин, но оставьте ваши потуги, моего внимания вам не видать. Надеюсь, на этом вы закончите вашу осаду и оставите меня наедине с собой и моим братом, которого вы и ваш господин принудили к бесстыдному делу, пользуясь тем, что благородный ласс не может оставить в беде мужчин своего рода.

Годрик сузил глаза, раздражение вернулось, и чуть склонился в сторону лаиссы, равнодушно взиравшей на него.

— Ваш брат хотя бы озаботился судьбой ваших отца и братьев, — отчеканил он. — Вы же предпочли своего похитителя…

— И честного человека, ласс Фольгер, — прервала его Катиль. — Не вам судить мой выбор, ласс советник. Маленькая женщина не должна нести на своих хрупких плечах заботу о трех сильных мужчинах, поступивших глупо. Мое сердце полно тревоги за их судьбу, но становиться жертвенным даром вашему королю я не намерена. Лишь спасая брата от ошибки, я еду сейчас с вами.

— Брата? — советник рассмеялся. — Брата ли? Или же Корвеля?

— Князь достоин моего уважения и помощи, — ответила Кати.

— А ему вы позволяете называть вас по имени? — язвительно спросил мужчина, и в его голосе прорвались ревнивые нотки.

— Мне приятно слышать свое имя из его уст, — произнесла лаисса Альвран, глядя в глаза Годрика.

После этого опять задернула полог и больше не показывалась. Фольгер подстегнул своего коня и умчался на прежнее место. Он сердито поджал губы и попытался взять себя в руки, но раздражение никак не желало проходить, и мужчина буркнул себе под нос:

— Маленькая ехидна.

Ничего, они еще вернутся во дворец, и тогда лаиссе придется пересмотреть свои взгляды, ибо только советник сможет осадить мстительность короля и удержать его от неосмотрительной жестокости. Придет время, и Катиль научится видеть в нем, Годрике Фольгере, друга… а может, и мужчину. А он постарается. «Понравилось получать оплеухи, мой мальчик?», — неожиданно опять вспомнились слова Сеймунда, и Годрик усмехнулся.

— Хоть какое-то разнообразие, от сладких речей уже ломит зубы, — тихо произнес он и обернулся на повозку.

«Учти, для тебя существую только я, иных слабостей я не потерплю», — эта фраза заставила ласса скрипнуть зубами. Ревность короля и, правда, могла оказаться губительной. Значит, придется изворачиваться… К Нечистому, но почему нужно вечно прятать свои чувства?! Негодование сменилось растерянностью, почти испугом. Какие еще чувства? Да, бесспорно, лаисса Альвран вызывала интерес своей рассудительностью и, что уж тут скрывать, своим неприятием. Впервые в жизни королевский советник был вынужден биться лбом в глухую стену. Его не желали удостаивать даже обычной беседы. Как можно было не откликнуться на столь открытый вызов? Интерес, конечно, интерес и невольное уважение — вот это именно те чувства, которые он испытывал к маленькой лаиссе. Да, именно так. Не более.

Облегченно выдохнув, Фольгер перестал обращать внимание на то, что творится позади него. Брату и сестре Альвран некуда деться из-под пристального внимания ратников, а поговорить они и во дворце успеют. Там времени будет много, и для бесед, и для осознания, что ласс Фольгер не так плох, как кажется одной упрямой лаиссе.

Глава 35

Замок Гудваль находился в осаде уже второй день. Осажденные почесывали сытые животы и с интересом посматривали вниз на осаждающих, чувствовавших себя дураками. Сто пятьдесят человек из рати советника стояли под крепостными стенами, задрав головы вверх, и старались иметь воинственный вид, но выходило у них это плохо. Задача, поставленная перед ними лассом Фольгером, казалась невыполнимой.

Для осады у воинства не имелось ровным счетом ничего, ни стенобитных, ни метательных машин, ни, лестниц, ни даже провианта. Даже оружие, взятое с собой, рассчитывалось на охрану советника в дороге, но никак не на войну с сайером удела, пусть это удел и можно было пройти вдоль за один-два дня. Потому ничего, кроме наглого: «Именем короля, открывайте ворота и сдавайтесь», — королевские ратники предложить осажденным не могли.

— Чтоб его Нечистый драл, — ворчали воины, продолжая разглядывать стены замка. — Фольгер ничего не понимает в ратном деле, а туда же.