Провидица

— Святые не оставят вас своей милостью, ласс Фольгер, — ответила Катиль, заходя в дом вслед за братом.

— Очень на это надеюсь, — проворчал советник, заходя в дом последним и прикрывая дверь.

Глава 34

Годрик Фольгер ехал впереди своей рати, время от времени посматривая назад на мерно покачивающуюся повозку, в которой ехала лаисса Альвран. Рядом с повозкой ехал блат лаиссы, ласс Альвран, негромко переговариваясь с сестрой через откинутый полог. Несмотря на вероломство Десмунда, Катиль разговаривала с ним охотно, даря легкие улыбки и совершенно не обращая внимания на королевского советника. Ему, если и доставалась улыбка, то вежливо-холодная, больше раздражавшая, чем радовавшая. Разговаривала лаисса с Фольгером коротко и отстраненно, предпочитая отвечать на вопросы, но не поддерживая беседы. Это тоже раздражало, но Годрик терпел, понимая, что еще не заслужил ни внимания к своей персоне, ни дружелюбия. И хоть он приложил максимум сил, чтобы поездка прошла в удобстве, но лаисса восприняла это, как должное, лишь кивнув в знак благодарности.

Ласс Фольгер услышал негромкий смешок Катиль, ставший ответом на слова брата, которые советник не расслышал, но успел перехватить его короткий взгляд в свою сторону. Мужчина спешно отвернулся, пряча краску, залившую его лицо, желваки заходили на скулах Годрика, и он сильней стиснул поводья.

— Что не так с этой женщиной? — проворчал он себе под нос и перенесся мыслями во дворец.

Ласс Фольгер вернулся в столицу спустя месяц после того, как отправился в погоню за беглецами. Ничего утешительного он сообщить своему господину не смог, кроме того, что тот и так уже знал — по королевству поползли слухи о том, что Корвель выжил. Над венценосцем посмеивались, обсуждая ту поспешность, с которой он объявил о казни. Еще и баллада, расходившаяся между бардами быстрей, чем ветер успевал долететь от одного края поля до другого. Все это привело к тому, что Сеймунд Веселый встретил своего любимца не в лучшем расположении духа.

— Ну что, умник, — ядовито спросил король, — что теперь мне присоветуешь?

— Мой господин укажет мне на то, в чем обвиняет меня? — поинтересовался Годрик, стягивая перчатки.

— Ты упустил Корвеля, — нацелил палец на советника венценосец.

Ласс Фольгер устало вздохнул, думая о том, что сейчас с большим удовольствием залез бы в купель, а после завалился в постель и проспал не менее суток, но вместо этого потер переносицу и взглянул на своего государя.

— Ваше Величество, возможно, запамятовал, что я подал вам сайера на блюде, — произнес он, подавляя зевок.

Сеймунд фыркнул и подошел к зеркалу, отбрасывая на спину шелковистые каштановые пряди. Затем окинул себя быстрым взглядом, скривился и обернулся к советнику.

— Ты сейчас имеешь наглость вменять мне в вину разгильдяйство моих подданных? — сухо спросил он.

— Ваши, — выделил голосом Годрик это слово, — подданные, господин, надеюсь, понесли наказание за свое разгильдяйство? Вы нашли виновного в побеге Корвеля и лаиссы Альвран?

Король тяжко вздохнул и вернулся в кресло. Он поджал губы и выглянул в окно, не спеша отвечать. К тому же вопросы советника начали раздражать его. Кто с кого должен спрашивать? Венценосец пребывал в дурном настроении, а в такие моменты он становился желчным и вздорным. Вот и сейчас, ухватившись за собственное негодование, Сеймунд нахмурился и впился колючим взглядом в ласса Фольгера.

— А не обнаглел ли ты, дружок? — сварливым голосом произнес король. — Быть может, у нас на троне сидит Годрик Коварный? Или может, Годрик Разумник? По какому праву ты устраиваешь допрос мне, своему господину?

Ласс Фольгер привалился к стене и ждал, когда венценосец изольет свой яд до капли.

— Ты взял с собой полсотни ратников и гнался по следу за жалкой кучкой смутьянов, и что?! Где Корвель? Где эта проклятая девка Альвран?! Ты пропадал неизвестно где целый месяц, явился с позором и смеешь допрашивать своего господина? Фольг, — королевский перст вновь нацелился на советника, — лучше сразу признайся, что ты отсиживался в каком-нибудь замке, где тебя ублажала очередная влюбленная курица.

Годрик взглянул на Сеймунда исподлобья, теперь и он почувствовал раздражение. После месяца мотания по раскисшим дорогам, под дождем и ветром, иногда вовсе без сна, иногда довольствуясь скудной пищей, он ожидал совсем иного приема.

— Тебе плевать на своего короля и его беды! — все более расходился Сеймунд. — Лишь бы сытно жрать, мягко спать, да потискать очередную дуру, млеющую от твоей смазливой мордашки. За что я приблизил тебя? За какие заслуги назвал советником?! Что вообще ты сделал для меня? Я поймал Корвеля, осудил, а ты упустил, а теперь ищешь виноватого? Прочь с глаз моих!

— Как угодно моему господину, — ледяным тоном ответил Годрик, снял с шеи цепь с львиной головой, подошел к венценосцу, протянул руку над коленями короля и разжал пальцы.