Провидица

Десмунд много раз пытался угодить сестре, развлекая, как мог. Ему всегда было жаль маленькую пленницу в родном замке, но Кати неизменно скучала и даже не скрывала, что ожидает, когда брат оставит ее одну. Лаисса Альвран тяготилась не только его обществом, но и обществом двух других братьев. Когда-то она оживала, если ей дозволялось присутствовать на упражнениях братьев в ратном искусстве. Кати с великим удовольствием подносила им оружие, воду и полотно, чтобы обтереть пот. Потом вместе с братьями чистила оружие, слушая их бахвальство и весело хохоча. Но однажды она нечаянно порезалась, и отец запретил девушке это невинное развлечение. Конечно, отец заботился о маленькой Кати, но после этого запрета сестра больше не смеялась так задорно и громко, лишь вежливо улыбалась потугам родных развеселить ее.

Впрочем, до арены Катиль запретили ездить на лошади, опасаясь, что она упадет и разобьется. А до этого перестали выпускать на улицу, если там шли снег или дождь. Потом был запрет на возможность покинуть пределы замка, чтобы никто даже случайно не узнал, что у лаиссы Альвран есть дар. Отец так трясся над дочерью, что готов был запретить ей даже дышать, чтобы случайно не подхватила от кого-нибудь хворь. Хотя… Он почти сделал это. Если кто-то простывал, его удаляли от благородной лаиссы. Даже ее любимую няньку убрали, когда она, ослабнув зрением, случайно уколола Катиль иглой, примеряя ей платье, которое ушивала по хрупкой девичьей фигурке.

Но больше всех переживал за сестру младший брат — Гаерд. Именно он подбил братьев уговорить отца взять с собой Катиль на турнир, который устраивали мелкопоместные лассы, их соседи. Сестра немного оживилась, но, посмотрев на мужские забавы, быстро заскучала. А после второго раза, когда в их замок прибыл ласс Тельрих и попросил позволить ему навещать лаиссу Альвран, намекая на возможность брака, отец прекратил все выезды дочери за пределы замка. Лассу Тельриху отказали, не объясняя причин, и на этом попытки посвататься к Кати прекратились.

Гаерд попробовал найти другие забавы. Ярмарка в Лейри, бродячие циркачи, проходившие мимо замка, и бард, распевавшие новые баллады, но и это отец запретил. Он отчитал младшего сына, указав на то, что Святые послали благословение их роду, и не дело быть столь безрассудными, чтобы давать возможность любому проходимцу и сплетнику случайно узреть, если на Катиль снизойдет очередная благодать. Сыновья его поняли и оставили попытки увлечь сестру чем-то, кроме своего общества и бесед с ней. Но девушка предпочитала книги, в которых черпала знания, которые мужчины рода Альвран считали излишними для девицы, но лишать и этого не стали. Даже отец не лез в невинные увлечения дочери. Нечистый, они всегда заботились о Катиль! Кто из дочерей других лассов может похвастаться таким вниманием со стороны мужчин своего рода? И чем она отблагодарила их?!

Десмунд сжал кулак и ударил по каменному склону. Катиль осталась безразлична к его ярости. Она села, поморщилась и потерла пальцами виски.

— Если бы ты пошла со мной добровольно, я бы не ударил тебя, — хмуро произнес ласс Альвран.

— И тебе милости Святых, братец, — усмехнувшись, ответила благородная лаисса.

Она поднялась на ноги и направилась вниз по склону.

— Куда собралась? — Десмунд поднялся следом.

— Разве я свободна, и ты больше никуда не хочешь меня вести? — спросила Кати.

Молодому лассу был незнаком этот взгляд, наполненный иронии. Вот такая Катиль ему вообще была не знакома.

— Ты изменилась, — заметил он, направляясь за сестрой.

— Нет, — девушка покачала головой, — просто я позволила себе быть собой.

— А кем ты была раньше? — полюбопытствовал брат, помогая ей спуститься с уступа.

— Призраком, — кратко ответила Катиль, и Десмунд не нашел, что сказать.

Они продолжали спуск. Ласс Альвран бросал короткие взгляды на сестру, на чьем лице не отражалось и малой толики волнения. Он все думал над ее словами, находил их справедливыми, но это раздражало еще больше. Сыновья старшего ласса Альврана были послушными и свято верили его слову. К тому же существовали устои и правила. Честь и слава рода — это мужчины, именно им отдавалось в семье основная забота и внимание. Дочери рождаются, вырастают до брачного возраста и уходят. Они родят потомство, но чужому роду, потому женщина, достойная уважения — это жена и мать, ибо она понесет в чреве своем будущее мужчины, и, если, Святые будут благоволить ему, то жена родит сына. Конечно, отцы любили и холили своих дочерей, с их помощью можно было найти хорошего союзника в лице рода ее будущего мужа. Дочерей вывозили на турниры, на ярмарки, на народные зрелища, где ее могли увидеть благородные лассы. Устраивали пиры с той же целью, и чем больше предложений получал отец благородной лаиссы, тем ценней была его дочь, потому что была возможность выбирать.