Провидица

— Стало быть, вам больше не нужно то, ради чего вы когда-то осадили замок моего отца?

— Теперь не нужно, — подтвердил князь. — Так каков же будет ваш ответ, благородная лаисса?

Молчание Катиль затягивалось. Она мучительно долго вглядывалась в лицо Корвеля, скрытое темнотой, сжимала и разжимала кулачки, и ответ уже несколько раз готов был сорваться с уст девушки, но она все еще медлила. Гален шагнул к ней, нависнув сверху черной громадой, но тут же опустился на одно колено и взял Катиль за руку.

— Казните иль помилуйте, Катиль. Я у ваших ног покорно жду приговора, — произнес он, и лаисса решилась:

— Коли помыслы ваши чисты, я… — и снова замолчала.

— Да? — подался к ней Корвель.

— Да, — прошептала Катиль.

Гален прижал к губам ладошку лаиссы и на мгновение замер, испытывая облегчение и удовлетворение. Поднявшись с колен, он обнял лицо Катиль ладонями, склонился и коснулся губами ее лба, но уже через мгновение уста мужчины скользнули на висок девушки, прошлись легкими касаниями по щекам и, мгновение помедлив, Гален завладел губами лаиссы Альвран. Катиль замерла, боясь пошевелиться, но ощущение счастья все сильней захватывало ее, толкая на то, на что она, казалось, никогда не сможет отважиться, и ладони девушки легли на мужские плечи. Катиль попыталась ответить на поцелуй, неумело, смущаясь своей неискушенности, и князь сжал ее в объятьях, все сильней втискивая в свое тело, пока лаисса не начала задыхаться, и тогда он ослабил хвату, но не отпустил ее.

— А что чувствует ко мне мой отважный воробей? — пытаясь выровнять дыхание, спросил Гален.

— Моя душа поет, когда вы рядом, — срывающимся голосом призналась Катиль. — Я не мыслю своей жизни без вас, Гален. Кажется, это и называется любовь.

— Святые, — выдохнул мужчина, поднял голову к небу и рассмеялся, легко и радостно. — Не это ли счастье любить и быть любимым?

Он снова склонился к лаиссе, целуя Кати уже нежно, наслаждаясь ее близостью, этой невероятной ночью и долгожданным счастьем. Но лаисса Альвран вскоре отстранилась и укоризненно произнесла:

— Вы слишком спешите, Гален, мы еще не женаты.

— Завтра же отец Бальдур свершит обряд нашего единения, — воскликнул князь, но Катиль отрицательно покачала головой.

— Не стоит быть столь поспешными, это неразумно. Впереди у вас важное дело, а наличие супруги сделает вас уязвимым. К тому же мой дар еще может пригодиться, не будем спешить, пока вы не достигнете своей цели.

— Хорошо, послезавтра, — ответил Корвель, и лаисса Альвран задохнулась от возмущения.

— Вы не слышите меня, ласс Корвель?!

— Нет, — честно ответил князь, широко улыбаясь. — Мое сердце сейчас поет так громко, что заглушает прочие голоса. — Святые, Кати, вы сказали — да! И я уже не верну вам вашего согласия, слышите? Я поймал тебя, птаха, и теперь не выпущу из своих рук.

— Ох, Гален, — девушка укоризненно покачала головой, но не смогла спрятать ответную улыбку.

— Не выпущу! — воскликнул он и снова рассмеялся.

В монастырь князь и благородная лаисса вернулись уже глубокой ночью, но еще долго Гален не отпускал Кати, и лишь когда головка ее склонилась ему на плечо, и дыхание девушки стало ровным и глубоким, князь отнес ее в опочивальню, бережно уложил на кровать и коснулся приоткрытых губ коротким ласковым поцелуем.

— Пусть Святые хранят твой сон, мой маленький воробей, — прошептал он и тихо покинул опочивальню.

Ведиса стояла за дверями и сонно моргала, ожидая распоряжений.

— Она сказала — да! — ликующе шепнул служанке князь и покинул покои своей невесты.

Ведиса почесала в затылке, пытаясь сообразить, чему так радуется господин. Наконец поняла и охнула.

— Ну, наконец-то, — тихо воскликнула женщина, целуя свой оберег. — Я уж думала, так и будут терзать друг друга.

Глава 31

— Нечистый тебя задери, Дэб! Ты от женщины родился, или тебя в отхожей яме нашли?

— Барт, он лучник, зачем ты его к мечникам ставишь? Убирай его отсюда!

— Господин, но однажды ему придется опустить лук и взять в руки меч. А руки, что дерьмо коровье, ничего тяжелого удержать не может.

— Вот и займись его руками, пусть сначала силой нальются.

— Да, мой господин.

Эти крики стали уже привычными и обыденными, но сегодня они вызвали улыбку на губах благородной лаиссы. Катиль сладко потянулась и снова прикрыла глаза. Она не помнила, как ложилась спать, значит, опять уснула рядом с Галеном, и он принес ее в опочивальню. Сегодня эта мысль вызвала не румянец досады и смущения, а очередную счастливую улыбку… и немного привычного смущения. Но вдруг улыбка на устах Кати померкла, и она подумала, а что, если ей все приснилось, и не было признания ласса Корвеля, и она не его невеста, а все та же одинокая лаисса Катиль Альвран?